Американцы с необычайной жестокостью подавляли сопротивление непокорных мусульман, не уступая в этом своим предшественникам — испанским колонизаторам. Сменявшие друг друга военные губернаторы — генералы Вуд, Блисс, Першинг — прославились кровавыми расправами над повстанцами, истреблением тысяч мусульман, в том числе мирных жителей, поголовно заносившихся в списки пиратов и разбойников.
Вместе с тем, как и в христианских районах страны, американцы сочетали карательные методы с политикой уступок феодальной знати. Колониальные власти воздерживались от вмешательства в сферу религии, в традиционную систему правосудия и религиозного образования (хотя и начали открывать государственные школы современного типа), оставив эти области внутренней жизни моро под контролем местной религиозно-феодальной (верхушки.
Эти особенности американской политики получили дальнейшее развитие с отменой в 1913 г. режима прямого военного управления. «Провинция моро» была упразднена, и ее территория перешла под контроль гражданской администрации[49]. Она была подразделена на семь провинций, управление которых строилось по типу христианских районов. Местная знать была допущена к участию в администрации (муниципальной и провинциальной)[50], а несколько позже получила право посылать своих представителей в Легислатуру. Новым элементом колониальной политики было также проведение мероприятий, которые должны были способствовать созданию местной элитарной образованной прослойки. Была введена практика выделения государственных стипендий представителям мусульманской молодежи для обучения в высших учебных заведениях Манилы и США.
Одним из эффективных результатов «курса умиротворения» была ликвидация (в 1915 г.) султаната Сулу (как традиционного политического института). В марте 1915 г. султан Джамаль-уль-Кирам II отрекся от престола. Однако американцы оставили за бывшим султаном право возглавлять мусульманскую церковь и не препятствовали сохранению его влияния во внутренних делах, традиционной судебной системе и т. п.
По словам современного филиппинского историка, в решении «проблемы моро» американцы немногим более чем за десять лет сумели достичь результатов (с помощью силы и дипломатии), которых испанцы не могли добиться в течение трех столетий. Следует, однако, подчеркнуть, что «мусульманская проблема» была решена американцами лишь в одном плане — насильственного вовлечения южных районов в общую систему колониального государства. Весь же составляющий ее суть комплекс проблем и противоречий не был и не мог быть решен в условиях американского колониального господства.
Глава X
ФИЛИППИНЫ В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД (1917–1941)
Первая мировая война оказала значительное влияние на социально-экономическое развитие Филиппин. Повышенный спрос на колониальную продукцию (в период войны и в первые послевоенные годы) способствовал хозяйственному освоению страны американскими империалистами, превращению ее в аграрно-сырьевой придаток метрополии. Происходило дальнейшее укрепление позиций американского капитала в экономике Филиппин. Под его контролем находились все основные отрасли хозяйства колонии. К концу войны американцы фактически монополизировали внешнюю торговлю — в 1920 г. на долю США приходилось 66 % внешнеторгового оборота Филиппин[51]. В 1916 г. был открыт государственный Национальный банк Филиппин и в последующие три года основаны государственные корпорации (национальные компании) по развитию угольной, цементной, железорудной промышленности. Отрасли промышленности, которые были взяты под контроль государства, не играли, однако, ведущей роли в колониальной экономике. Ее основу составляли отрасли, связанные с производством экспортной сельскохозяйственной продукции. Американские капиталисты использовали государственное финансирование (через Национальный банк и упомянутые корпорации) для развития именно этих отраслей, что при сложившейся международной торговой конъюнктуре приносило громадные барыши. Общий объем частных американских инвестиций на Филиппинах возрос к 1923 г. до 145 млн. долл., удвоившись по сравнению с довоенным временем.
Рост предпринимательства, как американского, так и местного, был одним из прямых результатов военного бума. За 1903–1918 гг. число предприятий обрабатывающей промышленности увеличилось с 5 тыс. до 8,3 тыс. за счет строительства предприятий по переработке сельскохозяйственного сырья (сахарные и маслобойные заводы, табачные фабрики), преимущественно мелких. Самые крупные предприятия действовали в сахарной и маслобойной промышленности. Число предприятий по переработке сахара за 1903–1918 гг. возросло с 1075 до 2663 (в том числе было выстроено 17 сахарных заводов). Стоимость экспорта сахарной продукции увеличилась с 22,6 млн. песо в 1915 г. до 99,2 млн. в 1920 г. За 1914–1921 гг. было создано свыше 30 маслобойных заводов. Стоимость экспорта этого вида продукции увеличилась с 1915 по 1920 г. в 8 раз (с 5,6 млн. до 46,5 млн. песо).
Развитие предпринимательской деятельности способствовало росту национального капитала, расширению сферы его приложения[52]. Это, в свою очередь, привело к важному социальному последствию: на Филиппинах начала формироваться местная крупная буржуазия. В условиях колониальной страны этот процесс приобретал специфические черты. С самого начала филиппинская крупная буржуазия была тесно связана с американским капиталом и находилась в сильной зависимости от него. Это происходило в результате «привязанности» к американскому рынку, участия национального капитала главным образом в отраслях, обслуживающих американские капиталы, либо в обработке экспортной продукции, где ведущую роль играл американский капитал, а также вследствие практики предоставления государственных кредитов местным капиталистам. По своей основной функции формирующаяся крупная буржуазия была торгово-посреднической. С развитием предпринимательства росла также местная мелкая и средняя буржуазия, но именно прослойка крупной буржуазии заняла ведущие позиции в экономической жизни страны. Ее характерной особенностью была связь с помещичьим землевладением. Большинство представителей крупного филиппинского капитала были выходцами из помещичьего класса, сочетая в одном лице функции помещика и капиталиста.
Общественно-политическое развитие филиппинского общества в этот период было отмечено также появлением новых тенденций и сдвигов. Хотя Филиппины не принадлежали к числу стран Востока, испытавших непосредственное воздействие Великой Октябрьской социалистической революции[53], но и здесь на рубеже 20-х годов обозначились признаки национального и общественного подъема. В военные и послевоенные годы продолжалось движение за независимость, в националистических кругах стало расти недовольство консерватизмом и соглашательством возглавлявшегося С. Осменьей руководства Партии националистов.
Показателем общественных настроений было создание в 1917 г. второй национал-реформистской партии — Демократической, в которую вошли ряд бывших федералистов, лиц, отколовшихся от Партии националистов, представители патриотически настроенных буржуазно-помещичьих кругов. Недовольство группировкой Осменьи (его власть в партии приобретала все более диктаторский характер) зрело внутри Партии националистов, хотя и не приняло еще формы открытого конфликта. В 1918–1919 гг. националисты, державшие в своих руках Легислатуру, начали использовать парламентскую трибуну для довольно шумной кампании за независимость, которая поощрялась американскими властями, уверенными в лояльности ее организаторов. В 1919 г. в ходе этой кампании в Вашингтон была отправлена «Миссия независимости» с обращением к конгрессу США о предоставлении независимости Филиппинам (впоследствии эти миссии посылались почти ежегодно). Между тем в США администрация демократов, проводившая курс на расширение политических и экономических уступок филиппинской буржуазно-помещичьей верхушке (его осуществлял генерал-губернатор Гаррисон), доживала последние дни. Пришедшее к власти правительство республиканцев (Вильсона на посту президента сменил Гардинг) отказалось от политики предшественников, прежде всего в вопросе о независимости, и взяло курс на ограничение, а в иных случаях и полный отход от тех уступок, которые делались в период правления Демократической партии. Гаррисон был отозван в Вашингтон, его сменил генерал-губернатор Л. Вуд, сторонник жесткой политики, который стал оказывать сильное давление на Легислатуру, не пропускал законопроекты, в той или иной степени отвечавшие национальным интересам филиппинцев.
49
В 1913 г. был создан Департамент Минданао и Сулу, замененный в 1920 г. Бюро нехристианских племен. К этому времени население мусульманских районов, по данным переписи 1918 г., составляло немногим более 400 тыс. человек.
50
Американцы стали назначать на административные посты в мусульманских провинциях также филиппинцев-христиан (причем на наиболее ответственные), что не могло не вызвать обострения мусульмано-христианских противоречий. Во многих случаях дато и местные феодалы прямо требовали заменить присланных из Манилы чиновников-филиппинцев американцами, предпочитая, чтобы административное управление оставалось в руках колонизаторов, нежели соотечественников-христиан.
52
В конце войны доля национального капитала в основных отраслях промышленности составляла: в сахарной — 50 %, в маслобойной — 12, в табачной — 14, в производстве пеньковых изделий — 19, в лесопильной — 25, в каботажном судоходстве — 41 %.
53
Этому препятствовали такие факторы, как отсутствие у Филиппин прямых контактов с Россией, сложившиеся к 1917 г. социальная структура и общественные отношения, менее благоприятные для возобновления революционного национального движения, чем в других колониальных и зависимых странах (как Китай, Турция и др.). В связи с этим можно указать и на политику США, сумевших сдержать развитие филиппинской освободительной борьбы, направить ее по национал-реформистскому пути.