Разгром тамплиеров (или храмовников) также знаменует собой поворотный момент в истории функционирования французской монархии: отныне главными советниками монарха стали легисты. Их задача состоит в том, чтобы придавать силу закона королевским решениям, легитимизировать их, основываясь не на традиции вассалитета, а на требованиях гармоничного функционирования государственной машины и общества. На пути же к искомой гармонии тамплиеры выглядели явно лишними.
Полный текст допроса Великого магистра ордена и 231 рыцаря и послушника, опубликованный Мишле в 1841 г., говорит о том, что обвинения, предъявленные тамплиерам, в основном сводились к ереси и безнравственному поведению, о чем заявил бывший член ордена Эскью Флуарак из Безье; сначала Флуарак подал жалобу королю Арагона, но тот не дал ей хода, и тогда Флуарак отправил жалобу королю Франции. Равнодушные к славным героическим деяниям рыцарей Храма в Святой земле, обвинители интересовались исключительно извращениями, которым предавались храмовники в своей повседневной жизни после возвращения во Францию. Были ли тамплиеры и в самом деле еретиками, идолопоклонниками, святотатцами, содомитами? В глазах простого народа они оказались полностью дискредитированы. Люди стали говорить: «пьет как тамплиер», а в Германии визит к проституткам стал называться «походом в храм». Слухи были подкреплены всплывшими позже признаниями тамплиеров, полученных, по правде говоря, при помощи искусно заданных «вопросов»: «Если естественная горячность побуждала кого-либо к невоздержанности, давали ли ему разрешение остудить ее с другими братьями?». «Показав мне цветную картинку в молитвеннике, где было изображено распятие, брат Робер велел мне плевать на Христа. А так как я испугался, — свидетельствует старый священник из Пикардии, принятый в орден, когда ему почти сравнялось семьдесят, — я в ужасе закричал: “О святая Мария, зачем же это? Я отдал вам все свои богатства, все сорок ливров доходу, что приносит моя земля, а вы еще хотите заставить меня совершить такой грех? Никогда”. Тогда брат Робер сказал: “Ладно, принимая во внимание ваш возраст, вас избавят от этого испытания”».
После таких признаний разразился неслыханный скандал, и ордену были немедленно предъявлены обвинения.
Инициаторы процесса извещали простонародье только о признаниях, которые были выгодны им, т. е. о тех, что были сделаны во спасение жизни, однако подлинные сведения, полученные во время допросов тамплиеров, хранились за семью печатями.
По сути, начало «делу тамплиеров» было положено в 1291 г., когда вместе с падением Акры погибают ее последние защитники-крестоносцы из ордена Храма: после этого орден оказался никому не нужен. Некоторое время папа лелеет мысль о новом крестовом походе и в связи с ним — о слиянии орденов тамплиеров и госпитальеров, но Великий магистр де Моле категорически противится такому замыслу. Будучи военачальником, под началом которого — огромное войско, князем, не имевшим княжества, зато владевшим землями ордена, Великим магистром, могущество которого не уступало власти кардинала, он зубами и когтями цеплялся за свою автономию. При этом магистр забыл, что орден должен жить на пожертвования верующих, а исключительно щедро верующие жертвовали на крестовые походы, и только на крестовые походы. А орден, став к этому времени мощной финансовой структурой, уже начал наслаждался своим богатством. Первый публичный скандал вокруг ордена вспыхнул после того, как тамплиеры отказались выделить необходимую сумму для выкупа Людовика Святого: в 1250 г. сенешаль Шампани Жан де Жуанвиль вынужден был подняться на борт галеры храмовников с топором в руках, чтобы заставить членов ордена раскрыть сундуки, где хранилась военная казна.
Однако вовсе не финансовые причины побудили короля Филиппа IV Красивого начать наступление на орден; разумеется, после процесса над тамплиерами ему досталось немало добра осужденных, но он быстро передал его госпитальерам — с условием, что те соответствующим образом реформируют свой орден…
Известно, что, получив жалобу на храмовников, Филипп IV начал давить на папу, чтобы тот позволил ему покончить с неугодным орденом. Но Климент V медлил: он был заинтересован в слиянии двух орденов или даже в новом крестовом походе, но никак не в судебном процессе. Желая показать, что во Франции власть его равна императорской, Филипп Красивый решил провести судебный процесс самостоятельно и быстро. У него уже был опыт столкновения с папой Бонифацием VIII, пожелавшим сделать папскую десятину — налог, деньги с которого предназначались для оплаты крестовых походов, — постоянной и продолжать получать ее, когда о походах уже не было речи. Другой конфликт Филиппа с Церковью возник, когда папа назначил нового епископа Памье, не получив на это разрешения короля. Тогда король приказал арестовать папского ставленника. Этот конфликт духовной власти и власти светской завершился отлучением Филиппа от Церкви в 1303 г. При поддержке могущественного семейства Колонна советник Филиппа — Гийом де Ногарэ отправляется в Италию и захватывает папу в Ананьи. В обоих конфликтах король утверждал свою власть как в сфере государственных финансов, так и в сфере правосудия. Претендуя также на власть духовную, Филипп решил положить конец увиливаниям Климента V, преемника Бонифация, и, не дожидаясь указаний папы, взял ответственность за арест тамплиеров на себя. Операция проводилась в полной тайне, аресты были проведены во всех командорствах[23], что свидетельствует об эффективности нового государственного аппарата. Оставшись не у дел, папство тем самым проиграло сражение со светской властью, понесло моральный ущерб, что в глазах короля Филиппа вполне могло быть главной целью процесса по делу тамплиеров.
23