30 июля собрание депутатов распущенной палаты объявило близкого к буржуазным кругам герцога Луи-Филиппа Орлеанского «наместником королевства» (временным правителем). 2 августа Карл X отрекся от престола в пользу своего внука герцога Бордоского. Через несколько дней свергнутому королю пришлось под давлением масс бежать вместе со своей семьей за границу.
В некоторых крупных городах (Марселе, Ниме, Лилле и др.), а также в некоторых сельских районах ультрароялисты пытались поднять на защиту монархии Бурбонов отсталые слои населения, находившиеся под влиянием католического духовенства. Это привело к кровопролитным столкновениям, особенно бурным на юге и на западе, где позиции дворянства были относительно более прочными. Однако открытые выступления приверженцев старой династии («карлистов») против новой власти были довольно быстро подавлены.
9 августа Луи-Филипп был провозглашен «королем французов». Вскоре вся страна признала совершившийся переворот.
Слабость республиканской партии и неорганизованность рабочего класса позволили крупной буржуазии захватить в свои руки власть и помешать углублению революции, установлению республики. 14 августа была принята новая хартия, более либеральная, чем хартия 1814 г. Права палаты депутатов были несколько расширены, наследственность звания пэров отменена, имущественный ценз для избирателей немного снижен, вследствие чего число их увеличилось со 100 тыс. до 240 тыс. Права католического духовенства были ограничены (ему запрещено было владеть земельной собственностью). Выплата денежного возмещения бывшим эмигрантам по закону 1825 г. продолжалась еще некоторое время (до 1832 г.), но создание новых майоратов было прекращено. Цензура временно была отменена. Введено было местное и областное самоуправление, восстановлена национальная гвардия (то и другое на основе имущественного ценза, т. е. исключительно для имущих слоев населения). Но полицейско-бюрократический государственный аппарат остался нетронутым. Остались в силе и суровые законы против рабочего движения.
Передовая общественность Англии, Германии, России, Бельгии. Италии, США и многих других стран горячо приветствовала революцию во Франции как серьезный удар по реакционной системе Священного союза. Особенно ярко выразил свою радость по поводу этого события Гейне. «Солнечные лучи, завернутые в бумагу», — так охарактеризовал в своем дневнике 6 августа газетные сообщения о революции во Франции великий немецкий поэт.
Восторженно встретил революционный переворот во Франции и видный немецкий публицист радикального направления Людвиг Бёрнс[338].
Живой интерес к июльской революции проявлял А. С. Пушкин, считавший, что бывшие министры Карла X должны быть казнены как государственные преступники, и споривший по этому вопросу с П. А. Вяземским[339]. М. Ю. Лермонтов откликнулся на эти события стихотворением, в котором называл Карла X тираном и прославлял «знамя вольности», поднятое парижским народом[340]. Горячее сочувствие встретила июльская революция у А. И. Герцена и у его друзей — членов революционных кружков, существовавших при Московском университете. «Славное было время, события неслись быстро, — писал потом Герцен, вспоминая об этом периоде. — …Мы следили шаг за шагом за каждым словом, за каждым событием, за смелыми вопросами и резкими ответами… Мы не только подробно знали, но горячо любили всех тогдашних деятелей, разумеется радикальных, и хранили у себя их портреты…»[341]. Сильное впечатление произвели революционные события во Франции на оппозиционно настроенные круги разночинного населения Петербурга и некоторых провинциальных городов, а отчасти и на крестьянство. «Общий голос в России вопиял против Карла X, — читаем в одном документе III отделения. — От просвещенного человека до сидельца-лавочника все твердили одно и то же: хорошо ему, поделом. Не соблюдал закона, нарушил присягу, так и заслужил то, что получил». Агенты III отделения с тревогой сообщали своему шефу, графу Бенкендорфу, что «самый простой ремесленник» осуждает поведение Карла X, что все те, «кому терять нечего», встретили известия о революции во Франции «с какою-то радостью, будто бы в ожидании чего-то лучшего»[342].
Революция 1830 г. во Франции ускорила взрыв революции в Бельгии, поднявшейся против господства Голландии и образовавшей теперь самостоятельное буржуазное государство. Июльская революция дала толчок революционным выступлениям в Саксонии, в Брауншвейге, в Гессен-Касселе и в некоторых других частях Германии, введению в них либеральных конституций, росту стремлений к объединению страны (Гамбахский праздник 1832 г.). Революция во Франции способствовала подъему революционного и национально-освободительного движения против австрийского господства в Италии (восстания в Парме, Модене и Романье), восстанию в Польше против гнета царизма. Свержение монархии Бурбонов во Франции привело к усилению борьбы за парламентскую реформу в Англии, к выступлениям народных масс под лозунгом демократизации политического строя Швейцарии. В этой обстановке планы Николая I, подготовлявшего совместно с прусским и австрийским дворами военную интервенцию против Франции с целью восстановления в ней старой династии и господства дворянства, оказались неосуществимыми.
Революция 1830 г. во Франции — пример незавершенной буржуазной революции. По определению Ленина, это была одна из тех «волн», «которая бьет старый режим, но не добивает его, не устраняет почвы для следующих буржуазных революций»[343]. И все же эта революция имела немалое прогрессивное значение. Попытки наиболее реакционных слоев земельной аристократии восстановить господство дворянства как в центральных органах власти, так и в органах местного самоуправления потерпели полное и окончательное поражение. Французская монархия, бывшая в 1814–1830 гг. «шагом на пути превращения в буржуазную монархию», превратилась после революции 1830 г. в буржуазную монархию[344]. Приведя политическую надстройку Франции в большее соответствие с ее экономическим базисом, июльская революция способствовала ускорению процесса промышленного переворота в стране. В истории классовой борьбы в этой стране открылась новая глава: отныне на первый план в ней все более открыто стала выступать борьба между пролетариатом и буржуазией.
5. Июльская монархия (1830–1848 годы)
Луи-Филипп — король биржевиков
Июльская революция 1830 г. закрепила победу буржуазии над дворянством. Но господствовала — с 1830 по 1848 г. — не вся буржуазия, а только ее наиболее богатая часть — так называемая финансовая аристократия, в состав которой входили банкиры, крупные биржевые дельцы, в 40-х годах — также и «железнодорожные короли», владельцы угольных копей, рудников, лесов, крупные землевладельцы. Финансовая аристократия «диктовала в палатах законы, она раздавала государственные доходные места, начиная с министерских постов и кончая казенными табачными лавками»[345]. Рабочие, крестьяне, все мелкие промышленники и торговцы были вовсе отстранены от участия в политической власти.
Объективно главной задачей капиталистического развития Франции в те времена было завершение промышленной революции. Но в условиях господства финансовой аристократии политическое влияние промышленников почти неуклонно падало. В первые годы Июльской монархии число представителей промышленников в палате депутатов было близким к половине ее состава, а в середине 1847 г. оно сократилось до одной трети.
339
Б. Томашевский. Пушкин и июльская революция. — «Пушкин». Книга вторая. Материалы к монографии (1824–1837). М., 1961, стр. 291–341.
340
М. Ю. Лермонтов. Полн. собр. соч., т. I. М., 1948, стр. 176–177 (стихотворение это впервые было опубликовано лишь в 1883 г.).