В обстановке удушения политических свобод республиканское движение начала 50-х годов было вынуждено обратиться к прежним формам борьбы — к организации тайных обществ, заговоров, террористических актов.
1853–1855 гг. были отмечены неудачными покушениями на Наполеона III. Они повлекли за собой жестокие репрессии: казни, ссылки, массовые аресты. Особенно неистовствовали бонапартистские власти после неудачной попытки вооруженного выступления, предпринятой в августе 1855 г. рабочими аспидоломен Трелазе в окрестностях Анжера (департамент Мен-и-Луары); инициатива выступления приписывалась тайному обществу «Марианна». Попытки покушений и ответные правительственные преследования не прекращались и в последующие годы. Так, в 1857 г. полицией было раскрыто готовившееся покушение на Наполеона III, которое на этот раз должен был совершить итальянец[481] Тибальди. В Париже и провинции снова последовали массовые аресты и тюремные заключения.
Эти и другие проявления политической активности исходили главным образом из среды революционной молодежи, предоставленной в большинстве случаев собственной инициативе. Представители старшего поколения республиканцев, ненавидевшие бонапартистский режим, были, однако, в большинстве своем охвачены политической апатией, в основе которой лежало недавнее поражение революции 1848 г. Рабочие, кроме того, испытывали глубокое разочарование в политической деятельности буржуазных вожаков революции, предательское поведение которых в отношении пролетариата обнаружилось со всей очевидностью в июньские дни 1848 г.
Важнейшим фактором, оказывавшим парализующее действие на французское рабочее движение после установления империи, был разгром политических и профессиональных объединений французских рабочих. Не способствовало активной политической борьбе и временное улучшение материального положения значительной части французского пролетариата в условиях промышленного подъема начала 50-х годов. Следует также учесть, что часть рабочих, особенно в первые годы империи, поддалась воздействию проводившейся Наполеоном III демагогической политики мнимой защиты интересов «трудящихся классов».
Однако бонапартистские агенты на местах, в частности генеральные прокуроры, при всем их верноподданическом подобострастии не могли скрыть в своих донесениях в Париж, что большинство рабочих, несмотря на относительную пассивность, не одобряют политический строй империи. Так, в донесении от 5 февраля 1853 г. из Лиона генеральный прокурор сообщал: «Правительство напрасно будет проявлять живую симпатию к трудящимся классам; ему не удастся уничтожить здесь дурные умонастроения». Суть таких настроений, по его мнению, заключалась в том, что «рабочий класс вообще убежден в несправедливости социального строя. Эксплуатация человека человеком, тирания капитала — весь багаж уравнительной философии всех веков, который, казалось, был предан забвению, так как о нем не говорилось больше в печати, напротив, сохранился в более или менее грубой форме в сознании рабочих и составляет основу их политических убеждений»[482]. Из другого донесения, от 4 марта 1853 г., мы узнаем, что 24 февраля в Лионе и его предместья Круа-Русс большинство рабочих отметили годовщину февральской революции прекращением работы на ткацких станках. На центральной площади в Круа-Русс было водружено красное знамя[483]. В донесении из Марселя генеральный прокурор также уведомлял: «Оппозиция в Марселе многочисленна и влиятельна. Люди, преданные правительству, присоединившиеся к нему, отнюдь не составляют большинства» [484]. В таком же духе высказывались генеральные прокуроры департаментов Сены, Кот-д Ор, Роны, Алье и др.
482
«Le Procureur General de la Cour d'Appel de Lyon au Garde des Sceaux a Paris». Lyon, le 5 fevrier 1853. — «International Review for Social Plistory», vol. IV, 1939, p. 254–255.
483
«Le Procureur General de la Cour d’Appel de Lyon au Garde des Sceaux a Paris». Lyon, le 5 fevries 1853. — «International Review for Social I listory», vol. IV, p. 255.
484
«Le Procureur General de la Cour d Appel d Aix au Garde des Sceaux a Palis». Aix, le 11 mars 1852. — «International Review for Social History», vol. IV, 1939, p. 239.