Между союзниками существовали разногласия: австрийцы действовали крайне нерешительно, тогда как прусский командующий Блюхер требовал немедленного похода на Париж. Воспользовавшись тем, что Блюхер один начал такой опрометчивый марш, Наполеон устремился против пруссаков и нанес им поражение. Это его немедленно окрылило. «Если судьба и дальше будет на нашей стороне, — писал он 18 февраля Евгению Богарне, — враг будет отброшен в полном беспорядке за нашу границу»[219]. Ему уже казалось, что он снова «будет на Висле». Коленкуру дана была новая директива — затягивать переговоры и не торопиться с подписанием мира. «Сейчас, когда счастье к нам вернулось, — писал император своему брату Жозефу, — я буду диктовать условия».
Неожиданные успехи Наполеона усилили разногласия среди союзников. Австрийский главнокомандующий Шварценберг был готов к отступлению. «Я признаюсь, что дрожу, — писал он. — Если Блюхер, у которого такие же хорошие и столь же многочисленные войска, как у Наполеона, будет разбит, то, я спрашиваю себя, разумно ли принимать сражение. Если и я буду разбит, какой триумф для Наполеона и какое унижение для наших монархов, которые вынуждены будут отступить за Рейн во главе побежденной армии»[220]. Но как ни облегчали положение Наполеона эти разногласия и колебания союзников, его успехи могли быть только временными — армии коалиции имели слишком большой перевес. Атаки немногочисленной наполеоновской армии очень скоро выдохлись.
И все же еще 14 марта 1814 г., за три недели до своего падения, Наполеон совершенно не отдавал себе отчета в том, что Империя переживает агонию. Получив сообщение от Жозефа, оставленного им в качестве «генерал-лейтенанта» при императрице Марии-Луизе, что он и все министры настаивают на заключении мира и готовы сделать такое заявление, Наполеон гневно писал министру полиции: «Пусть знают, что я такой же, каким был при Ваграме и Аустерлице, что я не хочу никакой интриги в государстве… Знайте, что, если бы был составлен адрес, противный авторитету власти, я арестовал бы короля (Жозефа — Ред.), моих министров и всех, кто подписал бы его… Мне не нужны трибуны народа; пусть не забывают, что я сам являюсь великим трибуном… Сегодня, как и под Аустерлицем, я властелин»[221].
Но Наполеон уже совсем не был властелином. Воспользовавшись тем, что та часть армии, которой он командовал, отошла к востоку и что под Парижем оставалась только слабая войсковая завеса, союзники по совету Талейрана, установившего с ними связь, начали наступление на столицу. Узнав о походе союзников, Наполеон в свою очередь устремился к Парижу. 31 марта утром он был в своем замке, в Фонтенбло, в окрестностях столицы, но уже было поздно. Считая оборону города бесполезной, маршалы Мармон и Мортье, командовавшие французскими войсками, подписали 30 марта соглашение о сдаче Парижа. Тщетно император предлагал своим маршалам двинуться на Париж, уверяя, что без особого труда вышвырнет оттуда союзников. Он натолкнулся на каменную стену. Впервые маршалы отказались ему повиноваться.
4 апреля 1814 г. состоялись встречи императора с маршалами, среди которых были Бертье, Ней, Удино, Макдональд, Мармон, Мортье, Лефевр, Монсей. От их имени испытанный храбрец Ней твердо заявил, что армия не последует за императором. Ему остается только одно — отречься в пользу сына. Уступая этому требованию, Наполеон тут же подписал отречение: «Император Наполеон, верный своей присяге, заявляет, что он готов оставить трон, покинуть Францию и даже уйти из жизни для блага родины, неотделимого от прав его сына, регентских прав императрицы и сохранения законов Империи»[222]. Получив этот акт, Ней, Макдональд и Коленкур отправились для переговоров с союзниками.
Этот акт уже запоздал. 1 апреля в Париже собрался сенат и было образовано временное правительство, во главе которого стал Талейран, давно уже считавший Наполеона «конченым человеком» и поджидавший своего часа. 2 апреля сенат в том самом составе, в котором он всего десять лет назад провозгласил Наполеона императором, принял решение об его отрешении от престола, на другой день подтвержденное законодательным корпусом.
221
«Lettres inedites de Napoleon», publ. par L. Lecestre, t. II. Paris, 1897, p. 319–320.