Эти находки должны относиться, по всему вѣроятію, къ концу 9 или къ началу 10-го столѣтія. Кромѣ того, шейныя гривны и серьги по достоинству металла и по своей величинѣ и массивности выходятъ изъ ряда всѣхъ такихъ же предметовъ, какіе доселѣ были открыты въ курганахъ Московской области, что можетъ указывать на особое богатство и знатность древнихъ обитателей Кремлевской береговой горы.
При этомъ должно замѣтить, что форма упомянутыхъ серегъ-рясъ о семи лепесткахъ составляетъ отличительный признакъ древняго женскаго убора, находимаго только въ Московской сторонѣ чуть не въ каждомъ курганѣ и очень рѣдко въ другихъ болѣе отдаленныхъ отъ Москвы мѣстностяхъ, такъ что по этимъ серьгамъ мало-по-малу можно выслѣдить границы собственно примосковнаго древняго населенія, имѣвшаго, какъ видно, особый типъ въ уборѣ, указывающій на особенность культуры этого племени.
Такимъ образомъ, благодаря этимъ памятникамъ курганной эпохи, мы получаемъ достовѣрнѣйшее свидѣтельство не только о тысячелѣтней древности Кремлевскаго поселка, но и о бытовыхъ особенностяхъ окружавшаго его населенія.
Однако такихъ древнѣйшихъ поселковъ, подобныхъ Кремлевскому, въ видѣ городищъ, разсѣяно по Русской землѣ и даже въ Московской сторонѣ великое множество. Всѣ они исчезли и составляютъ теперь только предметъ для археологическихъ изысканій.
Почему же Кремлевскій зародышъ Москвы не только не исчезъ, но, несмотря на жестокія историческія напасти, разоренія, опустошенія огнемъ и мечомъ, остался на своемъ корню и развился не то что въ большой городъ, а въ могущественное государство.
Такіе всемірно-историческіе города, какъ Москва, зарождаются на своемъ мѣстѣ не по прихоти какого-либо добраго и мудраго князя Юрья Владиміровича, не по прихоти счастливаго капризнаго случая, но силою причинъ и обстоятельствъ болѣе высшаго или болѣе глубокаго порядка, для очевидности всегда сокрытаго въ темной, мало еще разгаданной дали историческихъ народныхъ связей и отношеній, которыя вынуждаютъ и самихъ князей-строителей ставить именно здѣсь, на извѣстномъ мѣстѣ тотъ или другой городъ. Главнымъ двигателемъ въ созданіи такихъ городовъ является всегда народный промыслъ и торгъ, ищущій для своихъ цѣлей добрыхъ сподручныхъ путей или добраго пристанища и который, повинуясь естественнымъ географическимъ путямъ и топографическимъ удобствамъ международнаго сообщенія, всегда самъ указываетъ, самъ намѣчаетъ, самъ избираетъ мѣсто, гдѣ и устроиваетъ узелъ своихъ работъ и дѣйствій, именуемый городомъ.
Такой узелъ-городъ всегда существуетъ до тѣхъ поръ, пока существуютъ создавшія его потребности промысла и торга. Какъ скоро они исчезаютъ пли перемѣняютъ направленіе своихъ путей, такъ упадаетъ, а иногда и совсѣмъ исчезаетъ, и созданный городъ [11].
Но если эти потребности остаются попрежнему дѣятельными и живыми, то ихъ узелъ-городъ, несмотря на жестокія историческія случайности, остается тоже всегда живымъ и дѣятельнымъ. Разрушатъ, сожгутъ, истребятъ его, сотрутъ съ лица земли, — онъ мало-по-малу зарождается снова и опять живетъ и еще въ большей красотѣ и славѣ. Истребятъ его на одномъ мѣстѣ, онъ переноситъ свою жизнь на другое, но все въ тѣхъ же окрестностяхъ, гдѣ двигается создавшій его промыслъ и торгъ.
Городъ, такимъ образомъ, и своимъ зарожденіемъ, и своимъ богатствомъ, и процвѣтаніемъ всегда является только выразителемъ проходящихъ въ этой мѣстности торговыхъ и промысловыхъ народныхъ сношеній и связей, и само собой разумѣется, что бойкій перекрестокъ такихъ связей и сношеній особенно способствуетъ возникновенію даже не одного, но многихъ городовъ.
Во всемъ мірѣ всѣ знаменитые и господствующіе и до сихъ поръ города нарождались и развивались силою указанныхъ причинъ и обстоятельствъ. Наша русская страна, лежащая широкою равниною между сѣверньми и южными морями, съ незапамятныхъ для исторіи временъ служила перекресткомъ въ сношеніяхъ запада съ востокомъ и сѣвера съ югомъ. Лѣтъ за 500 еще до Р. X. античные греки чрезъ эту равнину съ береговъ Чернаго моря сносились съ приуральскими народами и гдѣ-то около Саратова имѣли значительный деревянный городъ, Гелонъ, съ смѣшаннымъ населеніемъ, въ которомъ, однако, преобладали тѣ же зллины-греки. Впослѣдствіи тѣ же греки, около времени Рождества Христова, изъ Азовскаго моря плавали до верховьевъ Дона, и въ ихъ преданіяхъ сохранялось свѣдѣніе, что аргонавты, возвращаясь съ Кавказа домой въ Грецію, проплыли по Дону до его вершины и тамъ перенесли свои лодки въ другую рѣку и по ней поплыли въ океанъ (въ Балтійское море), а оттуда вокругъ европейскаго материка въ Средиземное море. Вотъ еще въ какое время проложенъ былъ круговой около Европы путь «изъ Варягъ въ Греки», изъ Балтійскаго въ Черное море. Торговыя связи древняго міра способствовали устройству многихъ значительныхъ городовъ по нашему побережью Чернаго моря, особенно при устьяхъ Днѣпра, Днѣстра и Дона. Медъ, воскъ, мягкая рухлядь, пушной товаръ, т.-е. дорогіе мѣха, рыба, невольники, хлѣбъ искони привлекали сюда греческую предпріимчивость. Прошло два тысячелѣтія, древніе города и цѣлыя государства исчезли, а между тѣмъ потребности торга и промысла въ этихъ мѣстахъ остаются въ своей силѣ, и вотъ причина, почему если не прямо на развалинахъ, то поблизости, здѣсь же, создавались новые города. Вмѣсто древнѣйшаго греческаго Танаида въ устьяхъ Дона теперь здравствуетъ Ростовъ-на-Дону, всего въ 12-ти верстахъ отъ прежняго; вмѣсто древнѣйшей Пантикапеи на ея же развалинахъ существуетъ Керчь; вмѣсто древнѣйшей Ольвіи въ устьяхъ Буга и Днѣпра и существовавшаго послѣ нея византійскаго Херсониса-Корсуня (у Севастополя) теперь является ихъ наслѣдницею Одесса, да, вѣроятно, такими же наслѣдниками явятся и Николаевъ, и Севастополь, и Ѳеодосія (Кафа).
Когда съ теченіемъ вѣковъ зародилась политическая и промысловая жизнь и въ варварской Европѣ и именно по Балтійскому морю, то промысловое и торговое движенiе тотчасъ же перешло и въ нашу Русскую равнину, гдѣ пролегала дорога съ запада Европы къ далекому востоку, даже къ Индіи богатой. Этому движенію особенно способствовали промышленные Арабы, завоевавшіе въ VІІ-мъ вѣкѣ почти всѣ богатыя закаспійскія страны. Оттуда они направили свои торги отъ устья Волги и до самой Камы и далѣе по Волгѣ же къ самому Балтійскому морю. Арабскія монеты (VII–XI вѣка), находимыя во множествѣ по этому пути, особенно въ Русской равнинѣ, удостовѣряютъ о живыхъ и дѣятельныхъ нѣкогда сношеніяхъ другъ съ другомъ всѣхъ здѣшнихъ народностей. Этотъ торговый путь, пересѣкавшій въ разныхъ направленіяхъ нашу страну по Волгѣ, Западной Двинѣ и особенно по Нѣману, протягивался и далѣе по берегамъ Балтійскаго моря, по южнымъ и сѣвернымъ, вплоть до Великобританіи и далѣе до Испаніи, въ царство Мавровъ.
Естественно, что на торной и бойкой дорогѣ этого торга и промысла сами собою въ разныхъ, наиболѣе удобныхъ мѣстахъ зарождались города, такъ сказать, станціи и промышленные узлы, связывавшіе въ одно цѣлое окрестные интересы и потребности.
На востокѣ, на Камской Волгѣ, всею торговлею въ ІХ-мъ и Х-мъ вѣкахъ владѣли Болгары, у которыхъ главный узелъ-городъ находился поблизости устья Камы. Въ этомъ городѣ закаспійскіе Арабы были свои люди, а еще больше своими людьми здѣсь почитались наши древнія Славянскія племена, такъ что и населеніе древней Болгаріи, по словамъ тѣхъ Арабовъ, наполовину было Славянское. У Арабовъ въ 10-мъ столѣтіи Волга такъ и прозывалась рѣкою Славянъ, Славянскою рѣкою. Это показываетъ, что плавателями по этой рѣкѣ были если не исключительно, то главнымъ образомъ только Славяне, какъ въ то же время они были полными хозяевами плаванія по Днѣпру и Дону и, несомнѣнно, также по Нѣману и по Двинѣ Западной. Достовѣрно извѣстно, что въ 10-мъ вѣкѣ днѣпровскія суда строились у Кривичей въ Смоленскѣ и во всѣхъ верхнихъ лѣсныхъ мѣстахъ, такъ и волжскія суда необходимо строились въ такихъ же лѣсныхъ мѣстахъ верхней Волги, гдѣ тоже сидѣли Кривичи.
Эти Смоленскіе Кривичи, такимъ образомъ, являются сильными промышленниками того времени, что вполнѣ подтверждается и многочисленными находками различныхъ вещей въ ихъ курганахъ, наприм., поблизости самаго Смоленска, гдѣ при селѣ Гнѣздовѣ (12 верстъ отъ города) найдены не только предметы. такъ называемаго Скандинавскаго стиля, но и цареградская, если не сассанидская, поливная чашка, которую можно видѣть въ одной изъ витринъ 4 залы Историческаго Музея, въ своемъ родѣ единственный памятникъ, при чемь были найдены и арабскіе диргемы Х-го вѣка.
11
Такъ постепенный упадокъ нашего древняго Кіева происходиль не отъ разореній во времена кяяжескихъ усобицъ или Татарскихъ нашествіи, но, главнымъ образомъ, оттого, что торговые пути къ началу XIII столѣтія направлениемъ Итальянской (Генуэзской) торговли стали переходить съ устья Днѣпра къ устью Дона, изъ древняго Корсуня въ новую Тану, въ мѣстности древняго Танаида, вслѣдствіе чего и княжескія, и татарскія разоренія были столько губительны для упадавшаго города, у котораго уже не оставалось силъ возродиться въ прежней славѣ. Но это же самое перенесеніе торговыхъ путей къ устью Дона въ значительной степени способствовало возвышенію и обогащенію Москвы, какъ средоточія торговыхъ путей внутри Русской страны отъ Запада на Востокъ, почему и самыя безпощадныя разоренія и опустошенія Москвы не въ силахъ были истребить возникавшее гнѣздо великаго Государства: оно тотчасъ же устроивалось и укрѣплялось въ новой силѣ и славѣ, помощью неразрывныхъ торговыхъ и промысловыхъ связей и сношеній.