Наиболее «великодушно» держал себя Филипп по отношению к Афинам. Он не причинил им никакого зла — даже возвратил всех пленников, взятых на поле битвы. Афинам была предоставлена полная автономия. Филипп проявлял к ним предупредительность, притворяясь поклонником Афин. Действительной причиной была, как мы уже говорили, его заинтересованность в афинском флоте. Он, правда, не вернул Афинам Херсонеса, но взамен его предоставил им беотийский Ороп. Теперь в Афинах взяла верх македонская партия: сооружается статуя Филиппу, а Александру предоставляется право афинского гражданства.
Все дальнейшие действия греческих государств носили уже чисто показной характер; они знали, что фактически хозяином Эллады является Филипп, что теперь он может делать все, что ему вздумается.
Коринфский конгресс
Тем не менее Филипп соблюдал со свойственной ему дипломатической ловкостью все законные формы. Он делал вид, что не желает господствовать над греками, и предложил грекам самим объединиться в одно целое, в тесный союз, собрав общее совещание — синедрион. Все греки, кроме лишь Спарты, приняли в нем участие. Спарта же упорно не желала участвовать ни в каких предприятиях Филиппа.
Синедрион собрался в Коринфе в 337 г.
Договор об образовании Панэллинского союза
На Коринфском конгрессе было торжественно провозглашено основание Панэллинского союза. Филипп изображал этот акт как великодушный патриотический шаг с целью объединения Греции и организации борьбы против общенационального врага — персов. В действительности этот акт означал окончательное порабощение Греции, передачу власти в руки преданных Македонии богачей и начало грабительского Восточного похода, причем часть добычи должна была попасть в карманы крупных собственников греческого материка.
В самом деле, союз по виду был добровольным объединением греческих государств, в который Филипп официально даже не входил: он был лишь главой общегреческой армии — все дела должны были решать сами греки. Филиппу предстояло лишь исполнять приказы общегреческого союза. Фактически после победы 338 г. вхождение в этот союз стало обязательным, и только Спарта отважилась не войти в него.
Рассмотрим отдельные пункты этого договора, провозглашавшего запрещение войны между греками, ликвидацию пиратства и общегреческий поход на персов.
Прежде всего этот договор гарантировал независимость каждого отдельного греческого государства и неприкосновенность его границ. Это звучало очень красиво, но фактически означало уничтожение всяких союзов и объединений с тем, чтобы санкционировать раздробление Греции и лишить греков возможности организовать какое-либо сопротивление Македонии. В частности — отделение от Афин фракийского Херсонеса, поставленного под власть Македонии, привело Афины в экономическую зависимость от Македонии, так как из Геллеспонта афиняне получали хлеб. Самому Филиппу этот пункт о независимости не помешал поставить гарнизоны во всех важных пунктах, ненадежных в политическом или стратегическом отношении, прежде всего, в Акрокоринфе, акрополе Коринфа, важнейшего экономического центра греческого материка.
По Коринфскому договору каждое греческое государство должно было сохранить неизменным тот строй, который оно имело ко времени конгресса. Это также звучало очень красиво, но в действительности после битвы при Херонее власть повсюду была передана в руки олигархий, представлявших интересы зажиточных граждан, сочувствующих Македонии. Этот строй и должен был быть увековечен. В согласии с этим было воспрещено восстанавливать разрушенные Филиппом города, а также те политические учреждения, которые Филипп объявил враждебными себе; воспрещалось также возвращать изгнанников, удаленных по воле Филиппа.
Истинная цель союза лучше всего видна из пункта, воспрещавшего во всех греческих государствах конфискации имущества, переделы земель, отмену долгов и освобождение рабов с целью переворота.[335] «Верные союзники Филиппа (олигархи) передали ему теперь исключительное право пользоваться военными силами греческих общин, взамен чего получили его содействие против революции и гарантию спокойного обладания капиталами» (Виппер).
Но наиболее циничным был последний пункт: ни один грек не должен был служить в войске, выступающем против Филиппа, или помогать его врагам, — виновные караются изгнанием и конфискацией имущества. По внешности этот пункт был направлен против греков, «предателей национального дела», которые поступают на службу к персидскому царю; в действительности этот пункт обеспечивал Филиппу монопольное распоряжение всеми военными силами Греции и делал невозможным для какого бы то ни было греческого государства вести самостоятельную внешнюю политику.