§ 81.
При столь благоприятных событиях для иверского народа сделался правителем оного Стефаноз III. Хотя Иверия не подлежала тогда властительству персидских владетелей, однако Стефаноз /128v/ еще страшился жестоких утеснений, каковым могли подвергнуться иверцы по свирепости сих чужеземцев. Он не называл себя царем, управляя народам. В его времена Иверия наслаждалась спокойствием. Окрестные народы уважали Стефаноза за правосудное соблюдение взаимных выгод, а внутреннее устройство утверждено было любовью его подданных. Персияне, сколько ни были алчны к опустошениям Иверии, в которой они находили обильные плоды причиняемых ими насилий и неистовств, были тогда обременены внутренними возмущениями и подверглись сами утеснениям /129r/ сарацин, которые, по свирепым внушениям лжепророка Магомеда, распространяясь в близкие страны к Аравии, покоряли[272] все тиранской своей власти, одушевляемой мятежною их религиею. Таким образом, иверцы, избавившись от жестоких неприятелей, каковыми всегда были для них персияне, начали забывать претерпенные ими угнетения и день от дня умножали средства к утверждению общего благосостояния, чему Стефаноз споспешествовал ревностнейшими своими попечениями, и посреди толико полезных занятий скончался, оставив преемником по себе сына своего Мира.
/129v/ § 82.
Мир, приняв правление над народом, назвал себя царем, ибо он не усматривал никаковой от сего опасности. Между тем, как царь Мир[273] старался совершить начатое отцом его Стефанозом [дело] к утверждению благосостояния иверского народа, Мурван[274] Глухой, Магомедов родственник, приступил с войсками к пределам Иверии. Сей свирепый араб, находясь генерал-губернатором в Месопотамии, воспользовался междоусобными смятениями своих соотечественников, которые, убив калифа своего Валида, поставили на место его Эзида. /130r/ Но как сей скоро умер от моровой заразы, то брат его Ибраг[и]м объявил себя калифом и, для утверждения своего в сем достоинстве, содержал при себе детей Валидовых под твердым присмотром, Мурван[275] Глухой, дабы успеть в замышляемом домогательстве своем калифского властительства, объявил себя опекуном сих Валидовых детей. Его намерение заключалось в том, чтоб Ибрагим лишил их жизни, как своих соперников, что и случилось: Ибра[г]им предал сих несчастных сирот жестокой смерти для уничтожения причины раздоров с Мурваном[276]. Но сей хитрый злоумышленник не так /130v/ думал. Он вооружился на Ибра[г]има, как на убийцу законных наследников калифства, вступил в сражение с убийцею, рассеял его войска, уловил его в плен, отравил его ядом и сделался сам калифом, по истреблении хитрым образом законных оного наследников. Укротив мятежи между грабами, он овладел Армениею и угрожает порабощением Иверии, к пределам которой, как упомянуто, он приблизился[277]. Царь Мир не мог оказать сопротивления сему кровожаждущему арабу и удалился в Колхиду для изыскания способов к охранению своих владений, /131r/ от совершенной гибели. Мурван[278] вступил в Иверию, опустошил города и села и предал иверцев, не успевших сокрыться, жестоким насилиям и убийствам. Не утолив лютости своей сими жертвами, он идет в места, где находился царь Мир с немалочисленными силами, собранными для спасения отечества.
По вступлении в Имеретию, передовые арабские войска были побеждены имеретинцами под предводительством имеретинских князей Давида и Константина Аргветских. Но поражая мужественно неприятелей, сии защитники /131v/ отечества были уловлены арабами в плем. Мурван[279], удивленный их неустрашимостью, предложил, чтобы Давид и Константин приняли магометанский закон и, за презрение его увещаний, предал их мученической смерти. С непоколебимою твердостью духа сии благочестивые князья претерпели жестокость тирана. Как явствует в Житии святых иверских, они запечатлели усердным пролитием крови своей одушевляющую их веру во Христа Спасителя и, всегда подкрепляясь ее внушениями, оказали незабвенные подвиги в /132r/ защищении своего отечества от жестоких неприятелей. Сии святые мученики[280] похоронены близ города Кутайса и грузинская церковь торжественно празднует память их во второй день октября месяца. Мурван, пришедши в Колхиду, поставил стан свой на берегах реки Тавквери. Царь Мир, или отчаянием побужденный, или обнадеженный удобным местоположением и неосторожностью неприятеля, вступил в сражение с Мурваном и рассеял арабов, но сам был тогда жестоко ранен. Мурван собрал рассеянные свои войска, но претерпел /132v/ новые потери от непредвидимого разлития реки Тавквери, потопившей его стан во время ночи. С сего времени река Тавквери получила название Цхенис-цкали[281] (Река Лошадиная), ибо при большей части арабских войск погибло множество лошадей их от случившегося тогда наводнения. Сим случаем приведены были силы Мурвана в крайнее ослабление. Он немедленно возвратился в Дамаск. Жители сего города возмутились против его насилий. Тиран удалился в Египет и там [был] убит.