По выступлении российских войск из персидских пределов Ага-Магомед-хан, занимавшийся покорением Хорасана и овладевший сею страною, пришел /321r/ с многочисленным ополчением в Шушинскую область. Хан шушинский ушел в Дагестан и оставил город свой без всякой защиты. Ага-Магомед-хан вступил в Шушинскую крепость, не встретив ни малейшего сопротивления. Но остановясь там на некоторое время, был убит своим служителем, что случилось в 1797 году. А в 1798-м скончался царь Ираклий и, по смерти его, вошел на грузинский престол сын его, а мой /32lv/ родитель Георгий XIII.
§ [130].
Царствование родителя моего было мирное. Все его старания обращались к тому, чтоб народы, населяющие Грузию, оградились благоденствием, каким они наслаждались до нашествия Ага-Магомед-хана. По неусыпным попечениям царя Георгия ремесла и торговля начали приходить в цветущее состояние. С окрестными владетелями твердо соблюдаемы были союзы взаимных выгод. Одни только /322r/ лезгины нападали на [Кахетию и] Карталию, но всегда были отражаемы братом моим царевичем Иоанном, который, по повелению царя, находился с войсками в сей стране для охранения сей части грузинских владений.
Турки, в отмщение за претерпенные ими поражения во времена царя Ираклия, намерены были утеснять грузинов, живущих в смежности с ними. Для воспящения сим неприятелям и для охранения своих подданных, царь Георгий послал меня с войсками в Карс, турецкую область. /322v/ Паша Магмед, управлявший оною, вышел пропив меня со многочисленными ополчениями. Сражение между нами произошло кровопролитное. Турки защищались с крайним упорством, но были побеждены. Сам паша обратился в бегство, и я, по рассеянии неприятелей, овладел крепостью Кизил-Чакчак. Родитель мой, царь Георгий, по миролюбивым своим видам, пресек сии неприятельские действия, и я немедленно возвратился с войсками в отечество. Последствием сих проис/323r/шествий было то, что турки не нападали более на пограничные грузинские селения. Но со стороны Персии открылась опасность для Грузии. По смерти Ага-Магомед-хана [власть шаха захватил в Персии его племянник Баба-хан]. Он, чрез посланника своего, преклонял царя Георгия войти под покровительство Персии и просил, чтобы я прислан был к нему заложником. Но послать меня заложником в Персию предстояла невозможность потому, что я был наследником Грузинского царства и находился в российской службе. /323v/ Таким образом, прерваны были сношения с Персиею.
Всероссийский император Павел Первый, узнав о восшествии на грузинский престол (нового царя Георгия], послал, по силе существовавшего между Россией и Грузией Трактата, регалии и Грамоту царю Георгию на подтверждение его царствования, при чем прислано было несколько и российского войска.
Омар-хан Аварский, по просьбе шушинского хана, имевшего злобу на Грузию, с коим[541] Омар/324r/-хан имел и родство, собрав войска, пришел в Кахетию. Но на реке Иоре[542] был разбит соединенными российскими и грузинскими войсками. Российские войска находились под командою генерал-майора Туликова, а грузинские под командою братьев моих Ивана и Баграта царевичей.
§ [131].
По смерти родителя моего царя Георгия прибыли из России грузинские посланники князья Авалов и Палавандов и принесли мне, как наследнику /324v/ царства, Акт, утвержденный подписанием министра иностранных дел графа Растопчина. По сему Акту сделан был правителем Грузии. Я послал сих же князей в Россию с дополнением некоторых пунктов на препровожденный ко мне Акт. Но до прибытия их в Санкт-Петербург, скончался государь император Павел Первый.
В непродолжительном времени после сего прибыл в Грузию генерал-лейтенант Кнор[р]инг /325r/ и, учредив там судопроизводство по правам российским, обратно возвратился в Россию. Но в 1802 году он еще прибыл в Тифлис и в соборной церкви обнародовал Манифест государя императора Александра Первого. Грузины, с благоговением исполняя высочайшую волю, учинили присягу верноподданства. Церемония была великолепная, воинские чины были все в мундирах и шарфах, кругом всей церкви стояли в параде войска, грузины были все в лучших и /325v/ богатых одеждах, и в наряде церковный обряд совершал католикос Антоний. Потом у Кнорринга был [устроен] стол великолепный, после чего — фейерверк[543] и весь город был иллюминован[544].