В литературной области устные тексты долгое время существуют наряду с текстами письменными, а память является одним из основополагающих начал средневековой литературы. Это в особой степени справедливо по отношению к XI-XII вв. и к героической поэме, не только обращающей свой призыв к процессу меморизации, в котором участвуют, с одной стороны, трувер (трубадур) и жонглер, а с другой - слушатели, но и включаемой в состав коллективной памяти, что хорошо понял Поль Зюмтор, рассуждавший по поводу эпического «героя»: «"Герой" существует только в песне, но не в меньшей степен он существует и в коллективной памяти, в создании которой участвуют люди - поэт и публика»195. Ту же роль исполняет память и в школе Пьер Рише196, говоря о раннем Средневековье, утверждает: «Ученик должен все зафиксировать в своей памяти. Нет нужды доказывать существование этой интеллектуальной склонности, которая характеризует и еще долгое время будет характеризовать не только западный мир, но и Восток. Христианский школьник, как и юные мусульманин и иудей, должен знать священные тексты наизусть. Это прежде всего псалтырь, который он выучивает более или менее быстро - у некоторых на это уходило несколько лет, - а затем, если он является монахом, - устав бенедиктинцев (Coutumes de Murbach. Ill, 80). В те времена «выучить наизусть» означало «знать». Учителя, следуя советам Квинтилиана (Inst. Orat.197 198 XI, 211) и Мартиануса Капеллы (De nuptiis. Ch. V), требовали, чтобы их ученики упражнялись в запоминании всего, что они читали . Они изобретали всевозможные мнемотехнические приемы, составляли алфавитные стихотворения (versus memoriales), позволяющие легко запомнить грамматику, церковный календарь, историю»199. В том мире, который переходит от устного текста к письменному, согласно объяснениям Джека Гуди, умножается число глоссариев, словарей, списков городов, гор, цветов, океанов, которые нужно заучивать наизусть, как указывает в IX в. Рабан Маур200·201.
Начиная с конца XII в. обращение к памяти, все еще в большей степени основанное на устных формах, чем на письменных, занимает большое место в схоластической системе университетов. Несмотря на растущее число школьных рукописей, запоминание основных курсов и устных упражнений {диспуты, кводлибеты202 и т. д.) остаетс главным приемом в работе студентов.
Вместе с тем в рамках риторики и теологии разрабатываются теории памяти.
В V в. языческий ритор Мартианус Капелла в «Бракосочетании Филологии и Меркурия» (De nuptiis Philologiae et Mercurii) воспроизводит в напыщенных выражениях классическое различение мест и образов как «воспоминание с помощью вещей» и «воспоминание с помощью слов». В трактате Алкуина «Риторика и добродетели» мы видим Карла Великого, который знакомится с пятью частями риторики и доходит до памяти.
«Карл Великий: Что ты теперь скажешь о памяти, которую я считаю самой благородной частью риторики?
Алкуин: Что я могу сделать иного, чем повторить слова Марка Туллия [Цицерона]? Память - это шкаф для всего, и если она не станет охранительницей того, о чем вспоминалось, другие дарования оратора, сколь бы выдающимися они ни были, обратятся в ничто.
Карл Великий: Не существует ли правил, которые научили бы нас, как можно ее приобрести и умножить?
196
Les écoles et l'enseignement dans l'Occident chrétien de la fin du Ve si cle au milieu du XIe. Paris, 1979. P. 218.
200
Рабан Мавр, Рабанус Маврус (лат. Rabanus Maurus Magnentius) (780-856) -монах ордена бенедиктинцев, теолог, архиепископ Майнца (Германия). (Прим. ред.)
202
Quodlibet, quolibet (от quod libet - то, что нравится, лат.) - ироничная или оскорбительная шутка, брошенная в адрес кого-либо. (Прим. пер.)