7. (1) И вот Юлиан, придя к власти, сразу же стал заниматься удовольствиями и попойками, легкомысленно относясь к государственным делам[50] и предавшись наслаждениям и недостойному времяпрепровождению. Как оказалось, он солгал воинам и обманул их, так как не мог выполнить то, что обещал; (2) ведь и собственных денег было у него не так много, как он хвастался, не было их и в государственных сокровищницах[51] — все уже ранее было опустошено из-за разнузданности Коммода и его нерасчетливых и беспорядочных расходов. Вследствие такой его дерзости и по такой причине воины, обманутые в своих надеждах, роптали, а народ, узнав о настроении воинов, стал относиться к нему с презрением, так что при его выходах злословили и насмехались над его постыд-{36}ными и сомнительными развлечениями. (3) На пути в ипподром[52], где народные массы, сходясь вместе, особенно тесно общаются между собой, они проклинали Юлиана и призывали на защиту Римской державы и на охрану императорской власти Нигера и высказывали пожелание, чтобы он как можно скорее пришел на помощь к ним, подвергающимся поруганию. (4) Нигер принадлежал к числу тех, кто давно уже был консулом, а в то время, когда в Риме происходило вышеописанное, он управлял всей Сирией[53]. Это было тогда обширное и очень важное наместничество[54], так как все финикийское племя и земли до Евфрата находились над началом Нигера. (5) Сам он был уже в достаточно пожилом возрасте и успел прославиться во многих значительных делах. Была распространена молва, что он человек порядочный и дельный и подражает образу жизни Пертинакса[55], все это и склонило римлян на его сторону. Они постоянно призывали его там, где собирался народ, и, проклиная присутствовавшего в Риме Юлиана, славословили того, отсутствовавшего, наделяя его императорскими званиями. (6) Когда Нигеру сообщили о настроении римского народа и о непрерывных возгласах в местах собраний, он, естественно, дав себя убедить[56] и ожидая, что обстоятельства легко ему покорятся, особенно благодаря тому, что окружавшие Юлиана воины не дорожили им, так как он не выполнял своих обещаний насчет денег, предается надежде на захват императорской власти. (7) Сначала вызывая к себе на дом в небольшом числе начальников, трибунов[57] и видных воинов, он беседовал с ними и убеждал их[58], открывая то, о чем извещали из Рима, — чтобы благодаря распространившемуся слуху все это стало известным и знакомым как воинам, так и прочим людям на Востоке; (8) он надеялся, что таким образом все очень легко присоединятся к нему, когда узнают, что он не по злому умыслу стремится к власти, но, будучи призван, пойдет, желая помочь просящим его об этом римлянам. Все они воспламенились и без промедления присоединились к нему, настаивая, чтобы он взял в свои руки государственные дела. (9) Сирийское племя по природе легко возбудимо и склонно к изменению существующего положения. Была у них и какая-то приязнь к Нигеру, который мягко правил во всем и большую часть времени проводил в празднествах вместе с ними. Сирийцы по природе — любители празднеств; из них в особенности жители Антиохии, крупного и богатого города, справляют празднества почти круглый год — в самом городе и в предместьях[59]. (10) Итак, Нигер, непрерывно доставлявший им зрелища, к {37} которым они питают особенное пристрастие, и предоставлявший им свободу справлять праздники и предаваться веселью, естественно, почитался ими, так как делал то, что им нравилось.
50.
Судя по данным SHA, Юлиан весьма серьезно отнесся к государственным делам, судорожно пытаясь найти себе опору в обществе: он пригласил к себе во дворец всех представителей сенатского и всаднического сословий и «к каждому обращался самым ласковым образом, называя в зависимости от возраста братом, сыном или отцом» (к моменту вступления на престол ему было то ли 56 (SHA, Did. Jul., IX, 3), то ли 60 лет (Dio. apud Xiph., LXXIII, 17,5)). В тот же день он произнес в сенате «ласковую и благоразумную» речь. Чтобы привлечь к себе народ, Юлиан обещал ему большие денежные раздачи и восстановил многое из того, что было установлено Коммодом и отменено Пертинаксом. (см. SHA, Did. Jul., IV, 1; 5; 8).
51.
Элий Спартиан сообщает, что Юлиан, обещая преторианцам по 25000 сестерциев на человека, выдал им по 30000 (SHA, Did. Jul., III, 2).
52.
Имеются в виду события следующего после вступления Юлиана на престол дня: с утра, когда император направлялся в сенат, народ осыпал его бранью, проклятьями, даже кидали камни; когда же Юлиан направился из сената на Капитолий, народ преградил ему дорогу, но толпа была оттеснена и разогнана силой оружия, причем многие были ранены; после этого Юлиан приказал начать игры в цирке, но сидения в нем оказались занятыми как попало, в результате чего народ, чрезвычайно этим оскорбленный, усилил свою брань по адресу Юлиана и призывал для охраны города легата Сирии Песценния Нигра (Dio. apud Xiph., LXXIII, 13,5; SHA, Did. Jul., IV, 2—7; Nig., III, 1).
53.
К. Песценний Нигер Юст. Происходил из всаднического рода, отцом его был Анний Фуск, матерью Лампридия, дедом попечитель Аквина, города вольсков в юго-восточном Лации (Dio. apud Xiph., LXXIV, 6,1; SHA, Nig., I, 3). Он избрал себе карьеру военного, в течение долгого времени был центурионом, затем командовал когортой, а также занимал ряд других командных постов (SHA, Nig., I, 5; IV, 1—2), в том числе один из высших постов в управлении провинции Египет, скорее всего префекта (SHA, Nig., VII, 7—8; XII, 4—6; Victor, Caes., XX, 9), и, возможно, был прокуратором в Палестине (SHA, Nig., VII, 9). В 183 г. он удачно воюет в Дакии (Dio. apud Xiph., LXXII, 8,1). В 185 г. он был назначен претором, и получил пост префекта претория сразу после падения Перенниса, но пробыл в этом качестве всего лишь несколько часов (SHA, Comm., VI, 6). В 186—187 гг. Нигер, будучи наместником Аквитании, был назначен командующим в «войне с дезертирами» в Галлии (см. книгу I, прим. 74; SHA, Nig., III, 3—5; VI, 7). Вообще, Нигер пользовался расположением Коммода, и даже давал ему советы по вопросам управления (SHA, Nig., IV, 5; VI, 8; VII, 2—6). В 188 г. он стал сенатором и консулом (SHA, Nig., IV, 6); в 189—190 гг. был легатом в Дакии, а после был назначен легатом в Сирии (191—193 гг.) (SHA, Nig., II, 1).
54.
Вскоре после описываемых событий Сирия была разделена на две провинции — была выделена Финикия.
55.
По всей видимости, Нигер активно поддерживал подобные слухи, о чем свидетельствует принятие им имени Юст (лат. справедливый, честный). Конкретно, о нем говорили, что во всех походах Нигер у всех на виду ел {199} солдатскую пищу перед палаткой и никогда не стремился прятаться под крышей от солнца или дождя, если у солдат не было такой возможности; в походе он отсчитывал на свою долю, на долю своих слуг и ближайших товарищей столько продовольствия, сколько несли воины, нагружая своих рабов, чтобы они не шли налегке, а солдаты нагруженными, и чтобы воины, глядя на это, не испытывали огорчения; он поклялся на солдатской сходке, что как в прошлых походах, так и в будущих он вел и будет себя вести не иначе, чем простой воин, имея перед своими глазами пример Мария и подобных ему полководцев; вообще, он был известен как строгий, но справедливый полководец (SHA, Nig., X; XI, 1—3).
56.
Человеком, убедившим его, был Аврелиан, который помолвил своих дочерей с сыновьями Нигра, и который активно подталкивал его к захвату императорской власти (SHA, Nig., VII, 1).
57.
Имеются в виду военные трибуны; в каждом легионе их было 6, исполнявших свои обязанности — преимущественно военно-административные и хозяйственные — посменно, в течение двух месяцев в году каждый.
58.
Нам известны имена некоторых наместников восточных провинций в 193 г.: Фракии — П.Клавдий Аттал Патеркулиан, который был исключен из сената Севером (Dio., LXXIX, 3, 9), по-видимому, за поддержку Нигра, восстановлен Каракаллой и, в конце концов, казнен Гелиогабалом; Азии — Аселлий Эмилиан (о нем см. Herod., III, 2, 2); Аравии — П. Элий Севериан Максим, который вначале поддержал Нигра, но вскоре переметнулся к Северу и был сделан консулом 194 г.; Египта — Л. Мантенний Сабин, который поддержал Нигра, но покинул его в 194 г. и не испытал опалы.
59.
Жители Антиохии, греческого города, кроме традиционных греческих празднеств часто организовывали торжества по случаю какого-либо текущего события (см., например, Tac., An., II, 69 о пышном праздновании антиохийцами выполнения обетов, данных ради исцеления Германика). Кроме того, антиохийцы для обсуждения общественных дел собирались в театре, и многие подобные собрания, сопровождаемые представлениями и состязаниями, также превращались в празднества (см. Тас., Hist., II, 80). Также мы имеем сведения и о торжествах, проходивших в предместьях Антиохии и близлежащих к городу населенных пунктах: на горе Касии близ города Селевкия, находящейся в 20 км. от Антиохии, антиохийцы справляют праздник в честь Триптолема, который был послан на розыски Ио, возлюбленной Зевса, и блуждал по Киликии; потеряв надежду найти Ио, Триптолем вместе со своими спутниками поселился в области у реки Оронт, т. е. в области Антиохии; сын Триптолема Гордий вместе с некоторыми из людей своего отца переселился в Гордиену, а потомки остальных впоследствии были переселены в Антиохию. В 7 км. от Антиохии находится небольшое поселение Дафна, знаменитое лавровой рощей, в середине которой находится священный участок с убежищем и святилище Аполлона и Артемиды; здесь традиционно антиохийцы вместе с жителями соседних городов справляли всенародный праздник (см. Strabo, XVI, 2, 4—6).