Итак, он, как было сказано, бежал; войска с обеих сторон сражались, за Макрина — телохранители и копьеносцы, которых называют преторианцами, — они достойно сопротивлялись всему другому войску, так как отличались очень высоким ростом и были отборными воинами; вся остальная масса сражалась за Антонина. (9) Так как сражающиеся за Макрина долго не видели ни его, ни императорских знаков отличия, они начали недоумевать, где бы он мог находиться: среди ли массы лежащих или, убежав, скрылся, и не знали, как им поступить в сложившихся обстоятельствах, ибо не желали сражаться за отсутствующего, а сдаться в качестве военнопленных стыдились. (10) Когда же Антонин узнал от перебежчиков о бегстве Макрина, он, послав глашатаев, объявляет им, что они тщетно сражаются за труса и беглеца, и клятвенно обещает безопасность и прощение и приглашает их быть его телохранителями. Они, послушавшись, присоединились к нему; Антонин же посылает погоню за Макрином, который далеко ушел вперед. (11) Схвачен он был в Халкедоне, в Вифинии, тяжело больной и изнуренный непрерывной ездой. Там, найдя его, скрывавшегося в каком-то предместье, преследующие отрубили ему голову[30]. Говорили, что он спешил в Рим, полагаясь на усердие народа по отношению к нему; переправляясь в Европу через узкий пролив Пропонтиды, уже приближаясь к Византию, он, говорят, был застигнут встречным ветром, и ветер вернул его назад — к наказанию. (12) Макрин чуть было не ускользнул от преследовавших и имел позорный конец, слишком поздно пожелав отправиться в Рим, тогда как это следовало сделать с самого начала[31]. Ему одновременно изменили и рассудок и счастье.
Таков был конец Макрина; вместе с ним был убит и сын, которого он сделал Цезарем, назвав его Диадуменианом[32].
5. (1) Когда все войско, перейдя к Антонину, объявило его государем, он принял на себя власть, причем настоятельные дела на Востоке были приведены в порядок для него бабкой и бывшими с ним друзьями (ибо сам он был юн возрастом, в делах несведущ и необразован); недолго помедлив, он начал {91} подготовлять отъезд[33], так как Меса очень торопилась в привычный для нее дворец в Риме. (2) Когда сенату и римскому народу было сообщено о случившемся[34], все с огорчением выслушали это, но подчинились необходимости, так как войско предпочло этот исход. Макрина обвиняли в беспечности и в изнеженности нравов и говорили, что виновен не кто-нибудь другой, но сам он по отношению к себе.
(3) Антонин, отправившись из Сирии и прибыв в Никомедию, там зимовал — так требовало время года. Сразу же он предался неистовству[35] и, справляя культ местного бога, в котором он был воспитан, с упоением плясал, одеваясь в самые пышные наряды, украшая себя золочеными пурпурными тканями, ожерельями и браслетами, надев венец в виде тиары[36], покрытой золотом и драгоценными камнями. (4) Одежда у него была чем-то средним между финикийским священным одеянием и мидийским пышным нарядом. Ко всякой римской и эллинской одежде он испытывал отвращение, говоря, что она сделана из шерсти, вещи дешевой; его удовлетворяли только ткани серов[37]. Он выступал под звуки флейты и тимпанов, якобы священнодействуя в честь бога.
(5) Меса, видя это, сильно огорчалась; настаивая, она пыталась уговорить его[38], чтобы он переоделся в римское платье, раз он готовится вступить в Рим и войти в сенат, чтобы и иноземная и совершенно варварская одежда, когда ее увидят, сразу же не оскорбила увидевших ее, так как они непривычны к ней и думают, что такого рода утонченность к лицу не мужчинам, а женщинам. (6) Он же, презрев речи старухи, не слушаясь никого другого (он ведь ни с кем не соглашался, если только это не были люди одинаковых с ним нравов и льстиво восхвалявшие его проступки), желая и сенат и римский народ приучить к виду такой одежды и в свое отсутствие испытать, как они переносят вид этой одежды, сделал свой огромный портрет во весь рост, каким он являлся, выступая и совершая священнодействия, поставив на картине изображение местного бога, которому он совершал жертвоприношение; (7) послав изображение в Рим, он приказал выставить его в самой середине помещения сената, на самом высоком месте, над головой статуи Победы [39], которой, сходясь в сенат, каждый сенатор воскуряет ладан и совершает возлияние вином. Он приказал, чтобы все римские должностные лица при совершении каких-либо общественных жертвоприношений прежде других богов, которых они призывают, священнодействуя, называли нового бога Элеагабала. Когда же Антонин прибыл в Рим[40] в описанной выше одежде, приученные картиной, римляне не увидели {92} ничего неожиданного. (8) Произведя обычную раздачу народу по случаю наследования императорской власти, щедро и пышно устроив разнообразные зрелища, построив очень большой и прекраснейший храм богу[41], соорудив вокруг храма большое количество алтарей, он, выходя каждое утро, закалывал и возлагал на алтари гекатомбы быков[42] и огромное число мелкого скота, нагромождая различные благовония и изливая перед алтарями много амфор очень старого превосходного вина, так что неслись потоки вина, смешавшиеся с кровью. (9) Вокруг алтарей он плясал под звуки различных музыкальных инструментов; вместе с ним плясали женщины, его соплеменницы, пробегая вокруг алтарей, неся в руках кимвалы и тимпаны; весь сенат и сословие всадников стояли кругом наподобие театра. Внутренности принесенных в жертву животных и благовония в золотых сосудах несли над головой не слуги или какие-нибудь простые люди, (10) а начальники лагерей и ведавшие важнейшими государственными делами; они были одеты в хитоны с пурпурной полосой посередине, спускавшиеся до пят и имевшие рукава по финикийскому обычаю[43]; на них были сандалии, сделанные из льна, как у пророков в тех местах[44]. Он считал, что оказывает величайшую почесть тем, кому он позволяет принимать участие в священнодействии.
30.
Дион (LXXVIII, 39, 1, слл.) говорит, что Макрин вернулся в Антиохию, заявляя о победе. Когда до него дошла весть об измене преторианцев, он бежал, пересек Киликию, Каппадокию, Галатию и Вифинию и прибыл в Эриболон, порт Никомедии, откуда отплыл в Халкедон. Арестованный в Халкедоне, Макрин был отправлен обратно, но был убит одним из своих стражников в Каппадокии (см. Иеронима, который сообщает, что Макрин был убит в Архелаиде Chron., 214b). Можно предположить,что смерть Макрина случилась примерно через месяц после битвы 8 июня. Однако Дион (LXXVIII, 40,1) сообщает, что Гелиогабал видел тело Макрина несколько месяцев спустя, во время марша на север, на зимние квартиры в Вифинию с двумя легионами (III Галльским и IV Скифским). Таким образом, можно предположить, что Макрин находился в бегах довольно долго, и этим объясняется упоминание Дионом солнечного затмения (7 октября 218 г.). Этим также можно объяснить, почему Гелиогабал так долго не возвращался в Рим.
31.
Безусловно, Макрин направлялся в дунайские провинции, надеясь найти там поддержку; он послал в Паннонию и Дакию двух своих наиболее преданных сторонников, Элия Трикциана и Марция Агриппу (Dio, LXXVIII, 13,3).
32.
М. Опеллий Антонин Диадумениан получил в 217 г. титул Цезаря, а позже и Августа; однако титул Августа, по-видимому, не был утвержден сенатом до смерти Макрина, чем и объясняется утверждение Геродиана, что Диадумениан был только Цезарем.
34.
Вскоре после битвы 8 июня Гелиогабал отправляет письмо сенату, в котором ругает Макрина, а себя провозглашает Августом (Dio, LXXIX, 1,2). Этот титул был утвержден сенатом и Гелиогабал введен в состав «арвальских братьев», коллегии из 12 жрецов, 14 июля 218 г. Кроме того, Гелиогабал принял титулы Благочестивый и Счастливый, а также звание консуляра (Dio, LXX1X, 8,1—2).
35.
События начала правления Гелиогабала описаны у Диона (LXXIX, 7,1—3). Император опасался, что войска выдвинут других претендентов на власть; Ганнис был казнен; III Галльский легион был распущен; IV Скифский легион получил нового легата, из всадников. Было проведено крупномасштабное смещение сторонников Макрина с должностей, поскольку Гелиогабал опасался мятежей в армии: Фабий Агриппа (легат в Келесирии); Пика Цериан (легат в Аравии); Клавдий Аттал (проконсул на Кипре); Элий Трикциан (легат в Нижней Паннонии); М. Мунатий Сулла Цериалис (легат в Каппадокии). В Риме было казнено несколько представителей старой аристократии: Сей Кар; Л. Валерий Пет; М. Силий Мессала; Помпоний Басс. На места репрессированных сирийские принцессы назначили своих сторонников из числа всадников: Ульпий Виктор получил назначение прокуратором в Дакию; {241} М.Эдиний Юлиан прокуратором в Аквитанию; К. Фурий Сабин Аквила Тимесифей, ставший позже префектом, прокуратором в Аравию.
36.
Тиара — головная повязка, считавшаяся как на Востоке, так и в Риме знаком царского достоинства.
37.
Серы — народ в Восточной Азии, отождествляемый с китайцами. Тканью серов именовался шелк. Ср. SHA, Elag., XXVI, 1 о том, что Гелиогабал стал первый в Риме носить одежду из чистого шелка, хотя это не совсем верно, до него эти одежды носил Калигула (Suet., Cal., LII). Ношение шелковых одежд считалось признаком изнеженности. При Тиберии было принято постановление, запрещавшее носить шелковые одежды (Tac., An., II, 33, 1).
38.
Меса была весьма влиятельна; она сопровождала внука во время посещений им воинских лагерей, за что и получила титул «матери лагерей» уже в 218 г. (см. SHA, Elag., XII, 3), а также была единственной женщиной, вступившей в сенат «со званием светлейшей, словно мужчина» (SHA, Elag., IV, 2; см. также Dio, LXXIX, 17,2 о том, что Соэмия и Меса присутствовали в сенате по случаю усыновления Гелиогабалом Александра Севера).
39.
Статуя Победы находилась рядом с председательским местом. Согласно данным нумизматики, религиозная пропаганда Гелиогабала в Риме не начиналась вплоть до 220 г., однако на Востоке установление культа бога Солнца началось уже в 218/219 гг.
41.
Этот храм находился на Палатинском холме, возле императорского дворца; на этом месте раньше находился храм Орка, римского бога подземного царства, владыки мертвых (SHA, Elag., I, 6; III, 4; XVII, 8).
43.
Это каласирис, египетское одеяние, описанное у Гесихия как туника с полосой, идущей от головы до пят. Иногда внизу у этого одеяния имелась бахрома.
44.
Это файкасион, обувь, обычно белого цвета, которую носили в Афинах и Египте (Appian., ВС., V, 11; Plut., Ant., 33).