Непригодную «импортированную», «либеральную» демократию он предлагал заменить «исконно индонезийскими» патриархально–общинными институтами: взаимным сотрудничеством группировок (готонг–ройонг), принятием решений консенсусом (муфакат), достигаемым путем компромиссов на базе всестороннего обсуждения (мушаварах). Такой тип демократии он называл «семейственным», При невозможности прийти к согласию последнее слово оставлялось за cтаршиной — в масштабах страны, естественно, президента. Предполагалось сформировать «правительство готон–ройонг» (взаимного сотрудничества) пропорционально представительству всех партий в СНП. «Все члены семьи — за рабочий и за один обеденный стол!» — провозгласил Сукарно. Этим, по его замыслу, устранялся институт оппозиции. Правительство мыслилось как формируемое президентом и подотчетное ему, а не парламенту и, следовательно, более стабильное. Парламент и партийные фракции в нем сохранялись, однако наряду с СНП предлагалось создать верховный совещательный орган — Национальный совет (НС), состоящий из представителей провинций[56] и функциональных групп — общностей людей, связанных общей сферой деятельности или другими признаками, часто безотносительно к их положению в схеме производственных отношений (крестьяне, рабочие, военные, молодежь, священнослужители, женщины, ветераны революции и т. п.). Состав НС должен был назначаться и возглавляться лично президентом.
В основе Концепции лежала излюбленная Сукарно идея максимального представительства: правительство указывал он, стало бы адекватным отражением всего парламента (а не отдельных партий, как прежде), Национальный совет — адекватным отражением всего общества. На практике с созданием НС образовывался бы противовес партиям и их средоточию — парламенту. Новая политическая система, так называемая «направляемая демократия», мыслилась президентом как средство законсервировать классовые политические противоречия, остановить их дальнейшее разрастание. Практически упраздняя оппозицию и парламентаризм как таковой, он создавал ситуацию бесцельности и бесперспективности борьбы за власть любых партий и группировок. Власть и полномочия президента, напротив, резко pacширялись, однако не превращались в его диктатуру (хотя бы в виде отсутствия у него монолитной политической армии).
Идеи антиимпериалистического национального единства на основе панчасилы, широкой репрезентативности органов власти, отсутствие тезиса об упразднении партий в Концепцию обеспечили ей поддержку КПИ, широких масс трудящихся. Машуми решительно осудила ее как «заявку на личную диктатуру Сукарно». НПИ и НУ приняли ее при условии изъятия тезиса о «кабинете готонг–ройонг», открывавшего КПИ путь в правительство. Обилие оговорок в изложении позиции СПИ и христианских партий практически означало несогласие. Партикуляристы–полковники встретили Концепцию в штыки. В марте 1957 г. их ряды пополнились подполковником Сумуалом (Сулавеси). Он выступил с «Хартией всеобщих требований» (Перместа), объявил чрезвычайное военное положение в своем штате Восточная Индонезия и, отстранив от власти гражданскую администрацию, присоединился к мятежу А. Хусейна.
В сложившихся условиях решающее значение приобретала позиция командования ТНИ. В целом оно поддержало Концепцию. Насутиону импонировали идеи сформирования сильного правительства во главе с президентом и создания НС как представительства функциональных групп. Ведь армия мыслилась как одна из них, притом крупнейшая. Концепция удовлетворяла его антипатию к буржуазному парламентаризму и партийной системе, исключала создание теократического государства и выводила армию из подчинения гражданским политикам и делала ее союзницей президента на основе принципов панчасилы. Вместе с тем, будучи противником не только сантри, и коммунистов, Насутион не скрывал своего желания, что новая система подавляла бы не только крайне правых, но крайне левых, в равной степени подрывающих единство армии». Генерал предложил Сукарно объявить чрезвычайное положение в масштабе всей страны, чтобы пресечь возможность возникновения новых очагов мятежа, локализовать старые и расчистить путь к реализации Концепции. Следующий шаг Насутион видел в возвращении страны к конституции 1945 г., которая легализовала бы вводимое явочным путем сильное президентское правление при ситуации на окраинах, которую можно было характеризовать как фактический федерализм.