Таким образом, все более и более земель оказывалось не к руках феодальных помещиков, эксплуатирующих лично зависимых от них крестьян и противостоящих сельской буржуазии, а в руках самой буржуазии, сельских эксплуататоров полуфеодального–полукапиталистического типа, а также тесно связанных с ними городских эксплуататорских слоев. Все они, изымая феодальную ренту[69], совмещали это занятие, как правило, с торгово–ростовщическими методами эксплуатации, а нередко и с постепенным расширением предпринимательской деятельности. Однако слабая заинтересованность сельских эксплуататоров в завершении перехода к капиталистическим формам производства, сохранение ростовщичества и издольщины при непомерной норме эксплуатации истощали крестьянское хозяйство и ставили в порядок дня аграрную реформу.
Под нажимом КПИ в 1960 г. были приняты, наконец, долго обсуждавшиеся в СНП аграрные законы. Закон о разделе урожая предусматривал уровень арендной платы издольщиков в 1/2 урожая на орошаемых и 1/3 на неорошаемых землях, а Основным аграрным законом были установлены максимальные пределы частной земельной собственности — от 5 до 20 га. Излишки подлежали выкупу государством и передаче бедноте в рассрочку на 15—20 лет наряду с пустующими землями и владениями абсентеистов. Предполагалось, что всего будет перераспределено более 1 млн га. Однако даже если закон об излишках был бы реализован в полной мере, не более 1—2 млн крестьянских семейств увеличили бы свои наделы (из 8,8 млн нуждавшихся в этом), так что земельный голод сохранялся бы.
Эти законы фактически направляли развитие сельского хозяйства по капиталистическому пути. Однако даже в этом случае их последовательное осуществление в определенной степени подорвало бы помещичье землевладение, полуфеодальную издольщину и ростовщические операции на селе, что способствовало бы развитию национально–демократической революции. Как непременное условие получения земли предусматривалось вступление крестьян в производственные кооперативы. Земля там не обобществлялась, но доходы должны были распределяться в большей степени по труду и в меньшей — по земельному паю. Но сельские эксплуататоры, действуя заодно с кабирами, армией и полицией, прибегли к упорному саботажу реформ. Регистрация земельных излишков прекратилась. Нормы раздела урожая произвольно нарушались эксплуататорами. Искусственно затягивалось и в конце концов было сорвано издание инструкций к осуществлению принятых законов. Несмотря на многократные призывы Сукарно и руководства КПИ, к середине 1962 г. удалось создать комиссии по проведению реформы лишь в 66% уездов и вместо 400 тыс. га зарегистрировать для перераспределения лишь 223 тыс. Реально к концу 1964 г. было перераспределено всего–навсего 42 тыс. га. Реформа буксовала. И это вполне объяснимо: заниженные официальные пределы землевладения (5—20 га) ущемляли интересы не только помещиков, но также новых помещиков, кабиров и значительной части сельской буржуазии.
Еще в июле 1960 г. в Индонезии были запрещены забастовки. С 1963 г., согласно правительственным постановлениям, участие в них каралось тюремным заключением сроком до года. Демонстрации допускались лишь в тех случаях, когда они санкционировались властями. Пролетариат лишался такого своего оружия, как массовые средства борьбы. Руководство КПИ уже не решалось отстаивать эти средства. Второй (декабрьский, 1960 г.) пленум ЦК КПИ принял решение — «подчинить классовые интересы национальным». Вскоре руководители партии провозгласили лозунг «индонезиации марксизма–ленинизма». Отныне был взят курс на крестьянство как«основную революционную силу», на «интеграцию» с ним. Манипол (политический манифест Сукарно) был провозглашен «второй программой КПИ», а Сукарно стали именовать «марксистом–ленинцем». Довод относительно подчинения классовых интересов национальным, усилия по «маниполизации» общей программы партии являлись отражением того, какое огромное влияние внутри партии получила мелкобуржуазная идеология, отмечала одна из фракций КПИ в 1967 г.
«Направляемая демократия» была в хозяйственной жизни дополнена «направляемой экономикой». С 1 января 1961 г. был введен в действие восьмилетний план развития, разработанный Национальным плановым советом под руководством М. Ямина, идеолога и политика мелкобуржуазного леворадикального толка. План был ориентирован на завершение национальной революции, ликвидацию феодальных пережитков, реформацию аграрных реформ, опережающее развитие и контроль госсектора, ограничение частного капитала, обеспечение народа товарами первой необходимости. Тяготея к националистической символике, М. Ямин подразделил текст плана на 17 частей, 8 томов и 1945 параграфов, что отражало дату провозглашения независимости: 17 августа 1945 г. Однако контрольные цифры плана были совершенно несостоятельными, а его финансирование — непродуманным и нереальным: уже к 1962 г. стало очевидно, что план невыполним.
69
Дисперсность крестьянских хозяйств Индонезии (70% хозяйств имели площадь менее 1 га) вынуждала крестьян приарендовывать землю. 36% хозяйств по стране (и 44%‑в рисопроизводящих районах) были полностью или частично арендаторскими, причем половина из них — на основе полуфеодальной издольщины.