Для разрешения этой проблемы необходимо понять специфические особенности социально-экономического строя Испании и ту своеобразную роль, какую сыграл испанский абсолютизм в предистории европейского капитализма. Маркс указывает, что «в Испании аристократия приходила в упадок, не потеряв своих самых вредных привилегий, а города утратили свою средневековую мощь, не получив современного значения… Таким образом, абсолютная монархия в Испании, имеющая лишь чисто внешнее сходство с абсолютными монархиями Европы, вообще должна быть приравнена к азиатским формам правления. Испания, подобно Турции, осталась скоплением дурно управляемых республик с номинальным сувереном во главе»[4].
Альтамира приводит обширный материал, характеризующий испанский абсолютизм, его внутреннюю и внешнюю экономическую и колониальную политику. Он освещает ее, изучив подлинные документы — памятники правительственной деятельности Карла I, Филиппа II, герцогов Альбы, Лермы, Оливареса и других. Но хотя автор и обнаруживает правильное понимание отдельных мероприятий этих государственных деятелей Испании, он оказывается не в силах выявить специфику испанского абсолютизма, его отличие от абсолютизма английского или французского.
Мы знаем, что абсолютная монархия повсюду в Европе была последней формой феодального государства, возникающей тогда, когда в недрах феодализма уже формировался капиталистический уклад. В Испании абсолютная монархия возникла раньше, чем в других странах, в связи с задачами реконкисты; но она не уничтожила местных обычаев и не довела до конца централизацию государства, как это было в других абсолютистских европейских монархиях.
Маркс отмечает, что обособленность отдельных частей Испании, первоначально обусловленная географическими причинами, закрепилась в силу особенностей исторического развития: различные провинции, освобождаясь из-под власти мавров, превращались в маленькие самостоятельные государства. Объединенные политически на почве совместной борьбы против чужеземного господства, они остались разобщенными экономически.
В силу тех же географических и исторических особенностей города вИспании приобрели большой вес еще в период реконкисты. «Уже в XIV cтолетии города представляли самую могущественную часть кортесов, в состав которых входили их представители вместе с представителями духовенства и знати»[5], — отмечает Маркс. В конце XV в., использовав вооруженную силу городов, католические короли Фердинанд и Изабелла обуздали непокорных феодалов и заложили основы испанского абсолютизма. А их внук Карл I, опираясь на феодалов, уничтожил независимость городов.
Для советского читателя большой интерес представляют те главы, в которых излагается история классовой борьбы и народных движений в Испании. Автор приводит богатый фактический материал о движении комунерос — восстании кастильских городов в начале царствования Карла I.
Восстание комунерос, поднятое под флагом защиты средневековых вольностей, было попыткой народившейся испанской буржуазии отстоять те выгодные позиции, которые она заняла в экономической и политической жизни страны. Поскольку восстание было направлено против централизаторских тенденций королевской власти, на первых порах к нему примкнули и некоторые феодалы. В движении местами приняли участие и крестьяне. Вследствие недостатка единства движение городов было подавлено. Использовав классово-антагонистические силы дворянства и городов в интересах своего возвышения, ослабив и унизив и тех и других, абсолютизм в Испании ничего не сделал для развития национального государства, как это было в других западноевропейских странах.
В силу сохранившейся разобщенности отдельных провинций народные движения, весьма многочисленные в XVI–XVII вв., никогда не распространялись одновременно на всю страну, наоборот, обычно они принимали форму сепаратистских движений за отделение от испанской монархии. Все они жестоко подавлялись королевскими войсками.
Несколько особое место занимает восстание морисков-потомков завоевателей-мавров, оставшихся после реконкисты в южных и восточных провинциях Испании. Восстание было вызвано беспощадной политикой истребления и ассимиляции, проводившейся по отношению к этому трудолюбивому народу.
Излагая историю тех преследований, которым подвергались мориски в Андалусии, Альтамира в объяснение (отчасти и в оправдание) варварской политики королевских властей приводит религиозные мотивы. Он пишет: «Несмотря на это (несмотря на их трудолюбие), испанское население их недолюбливало. Искренность морисков в отношении к христианской религии подвергалась сомнению… По этой причине среди духовенства существовало сильное течение, склонное применить к морискам большие строгости».