Расколов в иудаизме было немало, причем иногда спор шел о предметах, которые постороннему наблюдателю показались бы незначительными. Однако, несмотря на ярую полемику религиозных ревнителей с оппонентами, насилия по религиозным мотивам в еврейской среде почти не случалось. Библейская история о Финеесе (Пинхасе[3]), который, стремясь наказать порок, взял правосудие в свои руки и казнил без суда распутного израильтянина и идолопоклонницу, приведенную тем в семью, дает пример фанатизма, который, однако, встречается крайне редко. В иудаизме не было ничего похожего на религиозные войны в христианской Европе в период Реформации или глубокую враждебность, временами омрачавшую отношения между суннитами и шиитами в исламе. Изучение толерантности в иудаизме — одна из тем этой книги [8].
В то же время историк должен стремиться проследить развитие иудаизма от одного периода к другому, и я стараюсь везде, где это возможно, показывать, в чем именно приверженцы той или иной разновидности иудаизма видели свою связь с традицией предыдущих поколений, и определять, какие из элементов предшествующей традиции были для них главными. Так как сторонники большинства направлений в иудаизме заявляли о своей верности прошлому, может показаться непонятным: откуда тогда взялось такое разнообразие течений иудаизма в современном мире? За консервативной на первый взгляд риторикой нередко скрывались изменения и новшества. В этой книге будет отмечено, как одни преобразования повлияли на религиозную жизнь евреев, а другие оказались бесплодными.
К какой бы главе истории иудаизма мы ни обратились, как правило, нелегко установить твердые границы в вопросе о том, кого считать евреем. Было бы ошибочным вообразить, что до наступления современной эпохи со всеми ее сложностями еврейская идентичность была чем-то раз и навсегда устоявшимся и не вызывала споров. Во все века самовосприятие тех, кто считал себя евреями, могло не совпадать с тем, как их воспринимали другие. Неопределенность статуса ребенка, у которого евреем был только один из родителей, была проблемой уже во времена Иосифа Флавия: именно около I века н. э. евреи начали считать решающим еврейство матери, а не отца. Тогда, как и сейчас, обращение нееврея в иудаизм могло быть признано одной группой евреев и не признано другой. Из соображений практического удобства в этой книге евреями решено считать любые сообщества и отдельных людей, готовых применять к себе все три основных самоназвания евреев на протяжении всей их истории, а именно: «Израиль», «евреи» и «иудеи». Первоначально каждое из этих слов обозначало вполне конкретные группы людей, однако с течением времени эти понятия стали среди евреев практически взаимозаменяемыми, и наоборот, решение некоторых групп — например самаритян и некоторых раннехристианских общин — называть себя «Израилем», а не «евреями», ознаменовало их окончательный разрыв с иудаизмом.
Но и для тех, кто оставался в лоне еврейства, коннотации этих трех наименований могли очень сильно различаться. В XIX веке назвать еврея английским словом Hebrew[4] было вполне вежливым, а сегодня уже считается обидным, хотя и не оскорбительным. Французские евреи в XIX веке называли себя «израэлитами» (Israe2lite); слово juif (еврей) лишь недавно утратило уничижительную окраску. Нового в этом ничего нет: еще в I веке, во времена политической напряженности, евреи называли себя по-разному на иврите и по-гречески. Все зависит от контекста, а контекст, в свою очередь, помогает многое понять об изменениях внутри самого иудаизма. Поэтому, чтобы объяснить чисто религиозные изменения (в чем и состоит основная тема книги), нам придется затронуть общую историю значительной части Ближнего Востока и Европы (а когда дойдем до более близких к нам столетий — и Америки, и, как говорится, далее везде).
События «большого» мира, отражаясь на жизни евреев, естественным образом очертили периоды их религиозной истории, в соответствии с которыми структурирована эта книга: от империй Ближнего Востока, Греции и Рима к христианизации Европы, от периода исламского влияния к началу Новой истории, от эпохи Возрождения до эпохи Просвещения и сложнейшего еврейского мира наших дней, когда судьба многих евреев диаспоры тесно связана с национальным государством — Израилем. Только один рассматриваемый в книге период определен событием непосредственно еврейской истории. С разрушением Второго храма в Иерусалиме в 70 году н. э. началась новая эпоха в развитии иудаизма, глубоко повлиявшая на все его формы, сохранившиеся по сей день. Вряд ли кто-либо из живших тогда евреев понимал, насколько изменится их религия в результате утраты Храма, но рассмотрение именно 70 года как водораздела в истории иудаизма оправдано — не в последнюю очередь тем, что позволяет поспорить с христианской богословской концепцией иудаизма как религии Ветхого Завета, которую христианство заменило и отменило. Раввинистический иудаизм, из которого выросли все направления еврейской религии в современном мире, развивался в течение 1-го тысячелетия н. э. — фактически параллельно с христианской церковью. Он действительно основан на сборнике текстов, который христиане называют Ветхим Заветом, а евреи — Танахом (в научной литературе также употребителен термин «еврейская Библия», который будем использовать и мы). Пятикнижие — первые пять книг еврейской Библии — раввины выделили особо под названием Тора («учение», «закон»); этот же термин они употребляли и шире — применительно ко всему учению, переданному еврейскому народу путем божественного откровения. Но раввины не ограничивались буквальным прочтением библейского текста. Разработав методику мидраша («дидактического объяснения»)[5], они включили в ѓалаху («религиозное законодательство») собственные истолкования библейских текстов в сочетании с законодательными постановлениями, передаваемыми через обычаи и устную традицию. На практике раввинистический иудаизм основан на ѓалахе (особенно в том виде, как она кодифицирована в Вавилонском Талмуде) не в меньшей степени, чем на Библии.
3
См. список соответствий ивритской и греческой транскрипций имен собственных в приложении.
5
«Дидактическое объяснение» — не совсем точный перевод древнееврейского слова «мидраш». Последнее родственно глаголу «дараш» (искать, исследовать) и может быть переведено как «результат исследования».