В Атлантическом регионе возвращение Франции контроля над Иль-Руайялем не восстановило статус-кво. Частично с целью компенсации возврата Луисбура французам Британия стала усиливать контроль над континентальной частью Новой Шотландии. В 1749 г. два армейских полка и 2,5 тыс. завербованных в Англии поселенцев прибыли в бухту Шебукту и основали там город Галифакс. В 1753 г. 1,5 тыс. «иностранных протестантов», завербованных в Германии и Швейцарии, основали Луненбург. Плохо подготовленные к жизни в местных условиях переселенцы, которых тревожили индейцы микмаки — союзники французов, поначалу страдали и умирали, однако новая колония продолжала расти, чему способствовало прибытие туда нескольких жителей Новой Англии, предвосхитивших последовавшую в более поздний период миграцию оттуда на побережье Новой Шотландии. Один из этих переселенцев, Джон Бушелл, в 1752 г. начал издавать первую канадскую газету «Галифакс газетт» («Halifax Gazette»). К концу 1750-х гг. Галифакс уже играл роль основной американской военной базы Британии на Северном побережье Атлантики. Территория, которая была объявлена Новой Шотландией еще в 1620-е гг., стала приобретать очертания британской колонии.
В ответ на создание Галифакса Франция увеличила численность гарнизона в Луисбуре и построила укрепления на перешейке Шигнекто — на южных границах территории, на которую она претендовала (ныне это граница между Новой Шотландией и Нью-Брансуиком). Оба эти мероприятия угрожали нарушить изоляцию акадийцев, благодаря которой их уже насчитывалось, вероятно, 12 тыс. человек и благодаря которой они могли оставаться нейтральным анклавом на британской территории. К 1750-м гг. некоторые акадийцы начали переезжать на Иль-Руайяль и на остров Сен-Жан[160]. Не столь явная конфронтация между британцами и французами назревала и на Ньюфаундленде. Растущая британская колония здесь постепенно распространялась на территории, зарезервированные для французских рыболовных баз, но реальное соперничество шло за рынки сбыта трески в Европе. Обретенный Британией в 1713 г. контроль над островом Ньюфаундленд давал ей важное преимущество; впрочем, после наступления мира французский лов трески восстановил свои позиции. Это соперничество вокруг данного промысла практически неизбежно должно было привести к началу боевых действий в канадской части Северной Атлантики, поскольку для обеих европейских держав рыболовство все еще оставалось промыслом гораздо более ценным, чем торговля пушниной.
Английские и французские интересы также сталкивались на фронтире к югу от Великих озер — в регионе, где Канада чувствовала себя спокойно, с тех пор как в 1701 г. был подписан договор с ирокезами о нейтралитете. К 1750-м гг. жители Пенсильвании и Вирджинии преодолели Аппалачи и начали продвигаться в направлении реки Огайо, которая позднее должна была привести их к реке Миссисипи. С целью воспрепятствовать этому продвижению в западном направлении, сохранить свою торговлю и поддержать индейские племена, проживавшие к югу от озера Эри, сменявшие друг друга губернаторы Новой Франции строили форты на берегах реки Огайо и ее притоков. Сначала боевые действия здесь ограничивались стычками индейских союзников Франции с американцами, но когда территориальные претензии конкурентов дополнились экспедициями французских войск и американской милиции в этот регион, прямое вооруженное столкновение стало неизбежным.
По мере того как эти конфликты вызревали, Франция стала усиливать свою североамериканскую колонию, удвоив численность рот морской пехоты, дополнив их артиллерийскими ротами и укрепив инженерные части. По мере разворачивания гарнизонов, планирования и осуществления экспедиций и строительства новых фортов резко возросли расходы на колонию. Если в течение почти столетия статьи расходов в бюджете колонии не достигали 0,5 млн ливров в год, то в 1744 г. они впервые превысили 1 млн ливров. В начале 1750-х гг. годовые расходы Новой Франции составляли от3 до 6 млн ливров. Официально войны не было, но практически весь прирост составили военные расходы.