О значении армянских монастырей и их месте в церковной иерархии акад. Н. Марр писал: «Вне церковной иерархии получает широкое развитие орден духовных учителей, самопополняющийся избранием посвященных и представляющий пересаженную в церковный мир цеховую организацию. Само звание члена этого ордена, вардапет – учитель, сохраняет название главы как бы цеха каменщиков или зодчих, так как вардапет означало также главу мастеров, архитектора»[156]. Здесь нужно отметить, что «избрание» этих вардапетов, особенно на должности настоятелей и в состав высшего духовенства, происходило не путем свободного самопополнения, а из дворян и других имущих слоев общества. Судебник не указывает прямо на это, но в §§ 18 и 94 лишь запрещает рабам становиться духовными лицами без согласия своих господ. Из этого понятно, что лица из неимущих слоев общества в то время, как правило, не могли быть избранными в духовный сан, особенно высший, ибо они: в подавляющем большинстве были неграмотными; кроме этого, здесь играло огромную роль и то, что церковь и монастыри являлись доходными местами, которые дворянство и иные имущие слои не желали упускать из своих рук. Этим объясняется и тот факт, что духовенство в целом, ведя глухую борьбу против светской власти, в то же время помогало господствующему феодальному классу.
Мы оставляем в стороне главы, Судебника относительно собственно канонического права, и особенно те из них, которые имеют чисто религиозное содержание. Заканчивая рассмотрение параграфов, касающихся отношений между государством и церковью, отметим, что вся названная выше церковная иерархия: так или иначе «служила» феодальному государству. Духовные лица, особенно в местном управлении, помогали органам государственной власти в деле взимания налогов и соблюдения порядка. Они были верными слугами государства в борьбе с «грехами» своих прихожан и этим помогали местным судебным органам и властям.
В виде общего замечания следует указать, что в то. время как борьба между духовной и светской властью закончилась в пользу последней, борьба между царской властью и феодальными магнатами продолжалась. И хотя в §§ 70 и 71 Судебника четко очерчено место и положение каждого лица на лестнице светской и духовной иерархии и царь признается главой монархии, однако в других главах Судебника проступает воля феодальных магнатов.
Нужно отметить, что в самом Судебнике проводится тенденция сочетания крепкой централизованной власти в лице царя с иммунитетом крупных феодалов. Смбату не удалось разрешить этот вопрос. С одной стороны, он как брат царя, главнокомандующий войсками государства и дипломат боролся всеми силами за целостность и независимость созданного с таким трудом армянского средневекового государства, с другой, – как представитель аристократии хотел бы сохранить за крупными феодалами их политические вотчинные права, допускал их центробежные устремления. Это противоречие отразилось в Судебнике в столь важном вопросе, как порядок престолонаследия. В §§ 1 и 70 устанавливается, что царь должен быть выборным, т.е. он должен быть ставленником высшей аристократии, в то время как на практике действовал принцип наследственности престола. Более чем за тысячелетие до образования Киликийского государства, в Армении, как передают Мовсес Хоренаци и другие, действовал институт первородства – трон наследовал старший сын или, в случае его смерти, внук от старшего сына царя. Армянские же феодалы всегда стремились к тому, чтобы наследование престола проводилось по феодальному принципу старшинства, чтобы наследовал не старший сын царя, а старейший член царского дома, причем по избранию феодалов. Но перевес оставался на стороне первого, традиционного порядка. Поэтому только в редких случаях в истории Армении имела место узурпация со стороны братьев или родственников царя, нарушавшая господствовавший порядок наследственности престола. Но эти исключения только подтверждают существование института единонаследия и указывают на непрекращающуюся борьбу между царской властью и феодальной аристократией.