Среди трудового народа дар и приданое имели весьма малое значение, так как брачующиеся почти одинаково участвовали в общем хозяйстве. Приданое имело большое значение, когда жена входила в богатый дом, где, разумеется, она не работала. Приданое (ожит) в этом случае компенсировало то, что жена не вкладывала непосредственного труда в обслуживание семьи.
Институт «выкупа» жены фактически терял свое значение еще и потому, что приданое, как правило, превышало дар мужа, причем оно должно было служить средством обеспечения жены.
В этом вопросе некоторые буржуазные ученые (например, Дарест, Колер и Карст), основываясь на эдиктах и новеллах Юстиниана 535 – 536 гг. о браке среди армян, но не верно понимая суть этих актов, делают ошибочные выводы. Они считают, что раньше у армян существовал институт «покупки» жен, превратившийся затем в институт дара. Поскольку последний имел обязательный характер, по существу оба эти института совпадали. Значит дар – это фактически цена жены. Институт же приданого, по мнению И. Карста, чужд армянам, и неизвестно откуда они взяли его.
Эта точка зрения неправильна. Правильно разъяснил этот вопрос Н. Адонц[166]. Он указывает, что институты дара и приданого давно известны у армян, как и у иранцев. Дар у иранцев назывался «дастиаром», приданое – «пишдатаем». В Армении соответственно «вардзанк» и «ожит». Армянский термин «вардзанк» означал плату, а потом дар. Таким образом, муж не уплачивал за жену определенной цены, а давал немного вещей в виде дара, а жена входила в дом мужа с приданым.
«Ожит» (dos, приданое) – не армянский термин, но институт «ожита» известен армянам давно.
«Вардзанк» и «ожит» не были закреплены законом, но санкционировались обычным правом. В течение веков для родителей институт «ожита» был неписаным законом, и они должны были серьезно беспокоиться о приданом своих дочерей. «Ожит» был фактически выделом доли дочери из наследства, которую она получала и вносила в дом мужа. Если бы муж покупал жену, «ожит» не играл бы такой роли.
Таким образом, Н. Адонц и другие установили, что «покупка» жены исчезла из быта Армении после принятия армянами христианства. Указание Юстиниана на то, что армяне будто бы в VI в. «покупали» своих жен, является не только недоразумением, но и вымыслом, находящим объяснение в отрицательном отношении Юстиниана к недопущению женщин в Армении к наследованию недвижимости и к получению при выходе замуж лишь «ожита». В Армении в VI в. действовал агнатический принцип наследования, в силу которого вотчины оставались за мужским потомством. Нахарарские дома оставались при этом цельными и сильными – обстоятельство, которое шло вразрез с политикой Юстиниана, стремившегося к подрыву мощи нахараров и потому добившегося приравнения армянских женщин в праве наследования к мужчинам, что способствовало бы дроблению вотчин нахараров и ослаблению их.
Формальный подход к этому вопросу европейских юристов привел к утверждению, что если женщина не наследует наравне с мужчиной, то при выходе замуж «без наследства муж «покупает» ее.
«Вардзанк» и «ожит» не были определенно-обязательными для брачующихся в Армении, как в высших кругах Византийской империи, где брак носил характер имущественного договора. В Армении, как указано выше, брак был соглашением сторон на сожительство брачующихся и ведение ими общего хозяйства. И чем меньше жена участвовала в хозяйстве, тем больший «ожит» она должна была вносить в него.
Так обстояло дело до образования Киликийского государства. В Судебнике Смбата приданое и дар приблизились по своему существу к соответствующим институтам византийского права. Нерсес Ламбронаци в своем переводе Сирийско-римского Судебника еще в 1197 г. употреблял греческие термины «пруйг» (dos) и «туайр» (donatio). Эти термины заменили армянские «ожит» и «вардзанк» и нашли почву в киликийском гражданском обороте. Смбат внес их в свой Судебник. «Пруйг» и «туайр» имеются и в Судебнике Гоша, но они были внесены в него позднее переписчиками и редакторами, на что правильно указали В. Бастамянц, Н. Адонц и другие. Эти институты не были известны Гошу, и поэтому он не мог применять их. Но даже если бы он и знал их, он не сумел бы внести их в свой Судебник в качестве обязательных норм, потому, что эти институты были чужды армянскому брачному праву. Они имеют римско-византийское происхождение. Древние эллины считали брак долгом перед государством и потомством. В древнем Риме и Византии брак обычно заключался по расчету. По Сирийско-римскому кодексу V – VI вв. он считался законным, если договор о нем, как обязательное условие, содержал «пруйг» и «туайр». На западе империи «пруйг» равнялся «туайру», а на востоке был в два раза больше него. Если та или другая сторона не могла немедленно внести обязательную сумму, то она давала другой стороне вексель, а при уплате получала расписку. «Туайр» вносился мужем перед браком как цена жены, а «пруйг» носил двоякий характер и определял: