В этих обстоятельствах французы возымели желание снарядить новый крестовый поход, который на этот раз поддержал бы норманнов, обуздал греков и, наконец, оградил Святую Землю от дальнейших бедствий. Святой Бернард надеялся достигнуть наконец того успеха, в котором до сих пор ему было отказано. Король Людовик высказывал теплое участие к этому предприятию, и его главнейший советчик, аббат Сугерий Сен-Дениский, сам с большой энергией занялся вооружениями, предполагая, несомненно, что достоинство французской короны понесло сильный ущерб от неудачи второго крестового похода и должно снова быть поднято победами на Востоке. Политическим условиям, от которых вполне зависела удача этого нового предприятия, старались удовлетворить тем, что короля Конрада, который тогда в союзе с Мануилом приготовлял поход против норманнов, желали с ними примирить: аббат Клервоский писал по этому поводу немецкому властителю. В то же время оказалось, однако, как бедственно сильна была еще именно та сторона духовного движения, которая уже раньше оказалась такой пагубной. Так как, когда многие французские бароны и прелаты собрались в 1150 г. в Шартре для совещания о крестовом походе на Восток, то они единодушно выбрали себе в предводители не кого иного, как святого Бернарда. После того очень понятно, что предприятие нашло себе отголосок даже во Франции; папа Евгений испугался новых смут, которые грозили христианскому миру, и глупости сделать аббата Клервоского полководцем[52], а король Конрад, вместо того, чтобы послушаться миролюбивых речей Бернарда, думал даже со всеми силами своего государства выступить против этих приготовлений, которые угрожали его друзьям, грекам. Дело затем скоро остановилось, и когда 13 января 1151 г. умер аббат Сугерий, во Франции никто уже не стал говорить о неисполнимой войне против Мануила и Нуреддина.
Крестовый поход против вендов
Но нам должно еще раз возвратиться к первым временам второго крестового похода. Значительное число немецких вельмож уже тогда дали обет обратить в христианство или истребить племена вендов между Эльбой и Одером в нынешних Мекленбурге и Померании. Это были в особенности молодой Генрих Лев, герцог Конрад Церингейский, маркграфы Альбрехт Медведь и Конрад Мейссенский, архиепископы Бременский и Магдебургский и длинный ряд графов и епископов. Они образовали два войска, которые, как говорят, составляли вместе до 10.000 человек. Между тем их поход также не имел достаточного основания, так как влияние христианства и немецкого господства на мирной почве сделало в последнее время большие успехи среди вендов, и потому война могла явиться только помехой. Как только князь ободритов Никлот услыхал о приготовлениях к крестовому походу, он, предупреждая противников, сам напал на только что расцветавший Любек и опустошил его точно так же, как и немецкие колонии в восточной Голштинии. Правда, вскоре после того, в июле 1147 года, одно войско крестоносцев двинулось к сильной крепости Никлота Добину, в северо-восточном конце Шверинского озера, и даже получило там неожиданную и сильную поддержку от датчан, которых также охватило крестоносное одушевление. Но венды сопротивлялись очень хорошо. Датчане понесли такие значительные потери, что вернулись обратно на родину, а немцы скоро пришли к убеждению, что этой борьбой они вредят только своим собственным интересам. Поэтому они начали переговоры о мире и объявили, что цель крестового похода достигнута, когда ободриты обещали им отказаться от служения идолам, конечно, более для вида, чем серьезно.
Подобное произошло и со вторым войском, которое, подкрепленное еще богемцами, мораванами и поляками, в августе вторглось с опустошениями в страну лютичей, окружило замок Деммин в западной Померании и угрожало Штеттину. Но Штеттин в сущности был уже христианским; может быть, лютичи также обещали впредь отстать от идолопоклонства, и через несколько недель и эти крестоносцы также вернулись на родину. Единственный результат всех этих битв состоял в том, что племена вендов все-таки получили большой страх перед силой своих противников и поэтому мало-помалу или признавали их власть, или добровольно принимали христианскую веру.
Завоевание Лиссабона
Но тем временем началась еще другая война креста против неверных, и только она одна в то время достигла чистого и полного успеха. Весною 1147 много нижерейнских, фризских и английских пилигримов решило отправиться на кораблях в Сирию. Сборным местом отдельных эскадр была английская гавань Дартмут. Оттуда 23 мая отплыли в море 164 корабля с приблизительно 13.000 человек. При сильных бурях пилигримы достигли испанского берега, посетили святыни Сан-Яго де Компостелла и в половине июня высадились на берег в Опорто. Епископ этого города, по поручению короля Альфонса Португальского, просил их помочь ему при осаде еще магометанского Лиссабона. Большинство из них было готово на это; но так как некоторые возражали, и вообще в этой пестрой толпе, составленной из различных народностей, трудно было провести твердое решение, то прошло еще несколько недель прежде, чем они обязались принять участие в войне, в надежде на богатую добычу. Но это время не было однако потерянным, потому что между тем король Альфонс собрал свои войска под Лиссабоном и пилигримы последовали за ним туда морем. Взять город была не легкая задача, он имел чрезвычайно крепкое положение и в нем, как говорят, насчитывалось не менее 200.000 жителей. Несмотря на это, крестоносцам удалось проникнуть в нижние части города и занять их уже 1 июля, хотя они высадились на берег только за три дня перед тем. При осаде цитадели, конечно, должно было прорыть минные ходы, выстроить подвижные башни и пустить в дело тараны и метательные машины, и в течение многих недель вокруг неприятельских стен бушевала ожесточенная битва с переменным счастьем. Но, наконец, у осажденных истощились съестные припасы, в их рядах стали свирепствовать голод и болезни, и приближалась минута, когда штурм должен был неминуемо привести к падению цитадели. Мусульмане не стали ждать этого и сдались на капитуляцию 21 октября 1147 г. за свободное отступление. Умный король Альфонс приобрел этим тот город, который мало-помалу стал краеугольным камнем и центром его государства. А пилигримы приобрели в завоеванном городе, который был оставлен им на разграбление, несметные богатства. Они остались в Португалии еще до 1 февраля следующего года, а затем отплыли в Сирию, где многие из них несомненно приняли участие в несчастном походе королей Германии и Франции против Дамаска.
52
Папа Евгений, говоря о свойствах, необходимых для полководца, жаловался на