Вернулся ковш, они принялись за дело. Большую часть времени работали молча. Один раз к ним подошел пошатывающийся Пол и крикнул:
– Камбоджийцы получили приказ начать поисковые работы на Тонл Сап. Они нашли мертвого американца.
«Бог ты мой, – подумал Мюррей, – они быстро работают. Не прошло и четырех часов. У них, наверное, агент на озере. Интересно, каковы международные правила в такой игре?»
– Откуда это передали? – спросил он.
– Из Пномпеня. Мой дорогой Мюррей, вы забыли, что я говорю на камбоджийском.
– Есть что-нибудь из Ваттая?
– Только то, что все подняты по тревоге. Вы скоро закончите?
– Уже скоро, – буркнул Райдербейт, подтаскивая к выходу последние упаковки. – А из вас отличный помощник! – ворчал он на английском. – Наверное, нализался там с миссис Конквест?
Последние упаковки упали в ковш экскаватора. Рибинович выпрыгнул из самолета и побежал к грузовику. Ковш повернулся и последний раз высыпал деньги в кузов. Рибинович завел мотор и отъехал под деревья за домом Донована. За ним пополз экскаватор Тейлора.
Мюррей, Райдербейт и Джонс не стали наблюдать за ними. Они вернулись в «Карибоу». Нужно было убрать все не выброшенные в Тонл Сап вещи. Закрыли выход под хвостом и передние и задние двери. Райдербейт повернул шасси под острым углом, отпустил тормоза и последним покинул самолет.
Вдоль стены плотины к ним приближался бульдозер. За рулем снова был Тейлор. Райдербейт был мрачен, даже печален. Он любил самолеты, как некоторые люди любят животных. Ему было неприятно наблюдать за тем, как хоронят хороший самолет. Тейлор мягко подвел бульдозер к «Карибоу», и его широкий, измазанный грязью нож уперся в поднятую дверь под хвостом самолета. Бульдозер на секунду замер, меняя скорость, потом массивные гусеницы поползли дальше, шасси завращались в грязи, самолет накренился и заскользил к краю плотины. С тех пор, как Мюррей побывал здесь в последний раз, уровень воды поднялся примерно на тридцать футов. Еще один толчок – и правое шасси в футе от края. Крайне важно было не повредить самолет, чтобы он целиком ушел под воду и ничего не всплыло на поверхность.
Бульдозер подался назад, заревел, выпуская дым, и пошел на таран в хвост самолета. Одно крыло поднялось и замерло в воздухе на две секунды. Потом качнулся вверх хвост с опознавательными знаками Госказначейства, и весь самолет перевалился через край плотины и упал в воду, подняв высокий фонтан брызг. Они видели его раскачивающуюся крышу в темноте внизу. «Карибоу» медленно шел ко дну. Последним исчез под водой тупой нос самолета.
– Когда масло выйдет на поверхность? – спросил Мюррей.
– Если ничего не сломалось, – ответил Райдербейт, – через день, а может, через два или три. Масло всегда всплывает, но его будет мало – сверху не увидеть. – Он посмотрел на серое небо, а потом на Тейлора, который отъезжал назад на бульдозере. – Парень знает свое дело. Старине Полу стоит пожать руку, – верный выбор! («Верный, – подумал Мюррей, – может быть, даже слишком».) Надеюсь, эти негодяи умеют летать, – добавил Райдербейт. – Можешь говорить про «Эйр Америка» все, что угодно, но они не набирают сосунков.
Мюррей никак не прокомментировал услышанное, когда они шли к дому Донована. Навстречу им вышла разрумянившаяся Жаки и посмотрела на Мюррея:
– Все в порядке?
– Да. Как Пол?
Появился сияющий Пол со второй, наполовину опустошенной бутылкой виски:
– Выпейте, мой дорогой Мюррей!
– С удовольствием, – он глотнул из горлышка, и Райдербейт быстро выхватил бутылку и присосался к ней, будто там была вода.
– Полеты на сегодня закончены, солдат!
Мюррей кивнул:
– Но нам еще предстоит поработать, прежде чем эти деньги окажутся в швейцарском банке, Сэмми. Давай загружайся.
В кузове грузовика рядом с грудами денег лежала куча тройных мешков с трафаретами: «ПОСТАВЛЕНО ИЗ США». Пока Рибинович вел машину по крутой, извивающейся колее к дороге на Вьентьян, Мюррей, Райдербейт и Джонс начали заполнять мешки долларами. Пол и Жаки ехали сзади в «лендровере», который вел Тейлор.
Грузовик раскачивало из стороны в сторону, но трое в кузове работали быстро. Когда они доехали до дороги, половина денег уже была упакована. В небе кружили два наблюдателя Л-19, медленно летящие от аэропорта «Ваттай». Мюррей подумал о том, что они могли увидеть, пролетая над плотиной. Несколько свежих следов машин в грязи? А через пару часов заступивший на пост лаотянец обнаружит своего круглоглазого босса, скончавшегося от сердечного приступа.
Дорога выровнялась, и работа пошла быстрее. Они проехали по узкой колее между рисовыми полями, хижинами на сваях и дремлющими по уши в воде буйволами. Грузовик, казалось, никого не встревожил. Когда они подъезжали к летному полю, все шестнадцать мешков были забиты деньгами и запечатаны. Все трое вспотели и тяжело дышали.
На поле они въехали через неохраняемые ворота. В дальнем углу ржавели в высокой траве бомбардировщики «Ильюшины». Было еще слишком рано для большой активности, но на средней дистанции перемещалось несколько небольших самолетов. Возможно, очередные Л-19 готовились вылететь на задание. Мюррей чувствовал возбуждение, которое испытывает невыспавшийся человек, выпивший на голодный желудок.
Самолет вырулил в конец первой взлетной полосы. Большой, солидный С-46, его груз – мешки с рисом – уже разгрузила с подъемника команда лаотянцев в бейсбольных кепках. Грузовик остановился в пятидесяти ярдах в стороне, как раз рядом с «лендровером», из которого, держа в одной руке ружье, а в другой пакет с «Джонни Уолкер», вылез Пол.
– Са va?[55] – крикнул он, шагнув к Рибиновичу и Тейлору, которые тут же рванулись к команде грузчиков.
– И что теперь? – спросил Мюррей.
Пол хихикнул и достал новую бутылку виски:
– Все под контролем, мой дорогой Мюррей! – теперь толстяк говорил более жизнерадостно. – Эти мешки загрузят вместе с другими. Вылет по расписанию. Погода замечательная.
– Замечательная, – эхом отозвался Мюррей. Из «лендровера» вышла Жаки и улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ, прислушиваясь к вою маленького самолета в сером небе.
Возле боковой двери С-46 над командой лаотянцев, работающих с подъемником, возвышался Рибинович. Главный лаотянец начал что-то тарахтеть на смеси английского и французского, но Рибинович резко оборвал его, сказав что-то на языке, похожем на лаотянский. Мужчина кивнул и отдал приказ водителю подъемника, тот вернулся к своей машине и подъехал сзади к грузовику. Рибинович поспешил назад и опустил перегородку кузова. Подъемник остановился точно перед ними. Мюррей наблюдал и думал о том, как все легко и просто. Может быть, слишком легко и слишком просто. Он откупорил новую бутылку Пола и смотрел, как поднимаются на уровень кузова лопатки подъемника. Водитель подъехал ближе, лопатки вошли под мешки, он приподнял их на несколько дюймов, дал задний ход и подъехал к выходу С-46, где уже появились толкачи – маленькие мужчины в маскировочной форме – и начали откатывать мешки на тележках внутрь самолета.
Мюррей подошел к Жаки и встал рядом. Он смотрел на ее распухшую грудь и прикидывал, что если в каждой спрятанной у нее под платьем пачке пятидесятидолларовых банкнот по сто пятьдесят купюр, то эти груди в данный момент стоят двадцать пять тысяч. Тем временем еще одну партию мешков разгрузили на борт самолета, еще как минимум пару сотен миллионов. Может, на Мюррея подействовал дневной свет или выпитый виски, но он вдруг почувствовал тщетность их усилий.
– Жаклин, дорогая! – тихо сказал он, отводя ее в сторону от остальных, увлеченно наблюдающих за погрузкой. – Почему бы нам не уйти потихоньку прямо сейчас? Пройдем через ворота, и в город. Сядем на паром и через час будем в Таиланде. У нас паспорта при себе. Визы открыты. Если поторопимся, вечером будем уже в Бангкоке.