В прочих историях нет такой пространности, ибо они смотрят на события проще и упоминают лишь небольшую [их] часть. Я же, взявшись за сей труд, хочу воспроизвести историю полностью и вымести прах из всех углов и закоулков, дабы ничто из происходившего не осталось сокрыто. И ежели сия книга растянется и усугубит за чтением скуку читателей, горячо прошу их милость не относить меня к числу докучливых людей, потому что нет ничего, чего не стоило бы прочитать, ни одна, наконец, повесть ведь не лишена соли, которая не стоила бы внимания.
/12/ То, что было сделано эмиром Мас'удом в Рее[102] и Джибале[103] до взятия им Исфагана, я уже соразмерно изложил в [месте, отведенном] остатку жизни его отца, эмира Махмуда, и сделал из этого отдельную главу, как [читатели] уже видели и читали. Как пришел к концу срок царствования его брата, эмира Мухаммеда, и как его посадили в крепость Кухтиз, [тоже] уже объяснено, [а равно, как] пришел ответ на письмо, написанное эмиру Мас'уду, в коем он повелел, чтобы [рать и сановники] явились ко двору в Герат, и они стали готовиться к отбытию. Как это происходило и как они прибыли ко двору, я пока оставил [в стороне], потому что обязан [сперва] изложить, что во время царствования эмира Мухаммеда делал эмир Мас'уд, покуда не прибыл из Рея в Нишабур и из Нишабура в Герат, ибо в этот промежуток времени произошло много примечательного, и это непременно нужно описать, чтобы полностью выполнить условия сочинения истории. [Вот поэтому] я теперь приступаю к изложению того, что эмир Мас'уд, да будет им доволен Аллах, содеял и какие дела сотворил в то время, когда его отец, эмир Махмуд, скончался, когда его брат, эмир Мухаммед, прибыл в Газну и воссел на престол царства, до дня его свержения в Тегинабаде, дабы сказано было все. А после того, как я с этим покончу, я снова вернусь к тому, как рать отправилась из Тегинабада в Герат, а следом за ней [старший] хаджиб и что произошло, когда они прибыли в Герат, и как обернулось дело эмира Мухаммеда, когда хаджиб Бек-тегин перевез его из тегинабадской крепости в крепость Ман-диш, сдал [там] кутвалу и [сам] уехал.
Эмир Мас'уд находился в Исфагане[104] и имел намерение оставить там [за себя] сипахсалара Ташферраша, а [самому] пойти на Хамадан и Джибаль. Слуги уже вывезли за город сераперде и [эмир] хотел было на той же неделе выступить. В субботу, за десять дней до конца месяца джумада-л-ула лета четыреста двадцать первого[105], внезапно пришла весть, что отец его эмир Махмуд, да будет им доволен Аллах, скончался, дела возглавил /13/ старший хаджиб Али Кариб и что тотчас же отправили спешных конных [гонцов] в Гузганан, чтобы эмир Мухаммед немедля приехал и сел на престол царства. Когда эмир [Мас'уд], да будет им доволен Аллах, узнал об этом событии, он был сильно ошеломлен, и все его мероприятия, которые он собирался осуществить, расстроились.
Я слышал от ходжи Тахира, дебира — уже после того как эмир Мас'уд перешел в Балх и дела поправились — что он говорил: «Когда эти вести дошли до Исфагана, то в полдень того же дня эмир Мас'уд позвал меня, уединился [со мной] и сказал: «Отец мой скончался и на престол царства призвали моего брата». Я ответил: «Да будет вечная жизнь государю». Затем он бросил мне письмо [на его имя]: читай, мол! Я развернул письмо, это был почерк его тетки, благородной Хатли[106], она писала: «Наш государь, султан Махмуд, в час предвечерней молитвы, в. четверг, когда оставалось семь дней до конца месяца раби ал-ахир[107], скончался, да смилуется над ним Аллах, и счастье слуг [его] пришло к концу. Мы вместе со всем гаремом находимся в Газнийской крепости и послезавтра объявим о его смерти. В час предзакатной молитвы государя похоронили в саду Пирузи, и все мы тоскуем по нему, ибо прошла уже неделя, как мы не видели его. Все дела вершит хаджиб Али. После погребения, в ту же ночь, в Гузганан отправились спешные конные гонцы, чтобы [твой] брат немедля приехал сюда и сел на престол царства. Твоя тетка из жалости, которую питает к эмиру-сыну, в ту же ночь написала своей рукой записку и приказала назначить двух самых расторопных стремянных[108], которые до этого приехали к эмиру с несколькими важными бумагами, дабы они тайком выехали из Газны с этой запиской и поскорее доставили [ее] на место. Эмир знает, что брат [его] не справится с таким большим делом, а у царского семейства врагов много и мы, женщины, и сокровища остались без защиты[109]. Необходимо, чтобы [эмир] сей же час взялся за это дело, ибо он наследник отцовского престола, и не занимался бы теми областями, кои захватил. Другие владения можно будет завоевать [потом], ведь дела, содеянные до сих пор, совершены благодаря величию отца [эмира]. Когда весть о его смерти станет общеизвестна, дела примут иную окраску. Корень — это Газна и затем Хорасан, а все прочее — ветви. /14/ Пусть [эмир] хорошо обдумает то, что я написала, и наискорейшем образом приготовится прибыть [сюда], дабы престол царства и мы не пропали. И пусть поскорее вернет обратно нарочных, потому что тетка ждетг устремив глаза на дорогу. Все, что здесь происходит, будет отписано к нему».
102
Рей — один из древнейших городов Ирана, ныне не существующий; сохранившиеся следы его можно видеть в 8 км. к юго-востоку от Тегерана. По свидетельству географов X в., Рей был большим городом, но по величине все же уступал Нишапуру. Полного расцвета он достигал в XI—XII вв. Округ отличался плодородием, но климат его считался вредным для здоровья; см. Бартольд, Обзор, 84 и сл.
103
Джибаль — историческая горная область Ирана, включавшая в себя округа городов Рея, Хамадана и Исфагана. Арабские средневековые географы относили к Джибалю и горы к северу от Хамадана до границ Азербайджана; Бартольд, Обзор, 138; H'A Min, 328; Le Strange, 185—231.
108
*** — стремянный — уБейхаки скорей имеет значение курьера или посланца, отправляемого с важным поручением.
109
*** ГФ неясное нам выражение *** толкует как *** — стать ясным, объявиться (стр. 13 текста), очевидно принимая его за пассивную форму выражения *** значением — объявить [***], упомянутого М. Бехаром (***). Однако такое значение к данному случаю едва ли подходит. Поэтому выражение "мы попали в степь" нами условно передано в переводе словами "мы остались без защиты".