В среду, четырнадцатого числа месяца раби ал-эввель[1140], устроили большое угощение, очень пышное. Расставили семь столов в большой суффе и на всех лужайках Баг-и Бузурга. Всех вельмож, родичей, свиту и военных из разных отрядов[1141] разместили и усадили за те столы. Подали вино, и дело пошло знатно. Из-за столов вышли пьяные. Из сада эмир перешел на один дуккан и сел за вино. День окончился прекрасно. Во вторник, двадцатого числа сего же месяца, дебиру Бу-л-Ха-сану Ираки дали халат и золотой пояс на саларство над курдами и арабами, а его брату Бу Са'иду дали халат, чтобы он был его заместителем и преемником во главе этого отряда и с отрядом пошел бы в Хорасан, покуда вслед за ним не прибудет Бу-л-Хасан. В воскресенье, двадцать пятого числа сего же месяца[1142], пришло письмо из Газны о кончине Бу-л-Музаффара, сына ходжи Али Микала, да будет над ним милость Аллаха! Замещая [своего] отца, он был мужем проницательного ума, способным и дельным.
В это же время приехали гонцы от хорасанского сахиб-дивана Сури и почтовых начальников, что туркмены-сельджуковцы и иракские [туркмены], кои примкнули к ним, принялись за дело: посылают по областям в разные места, обижают раиятов, отбирают все, что находят и зло от них большое. Пришло письмо из Буста, что толпа туркмен пришла в Ферах и Зиркан и угнала множество скота. Прибыли письма и из Гузганана и Серахса по тому же поводу. /498/ [В них] напоминали, что следует принять решительные меры на сей счет, а не то Хорасанская область пойдет прахом. Эмир Мас'уд, да будет им доволен Аллах, созвал негласное совещание с везиром, столпами державы, родичами и свитой. Порешили на том, чтобы старший хаджиб Субаши отправился в Хорасан с десятью тысячами конных и пятью тысячами пеших [воинов], а брат Бу-л-Хасана Ираки со всем курдским и арабским войском пребывал бы в Герате, покуда вслед за ним не подоспеет Бу-л-Хасан. Всем слушаться распоряжения старшего хаджиба и действовать как будет повелевать взаимное наблюдение[1143]. Хорасанскому сахиб-дивану Сури обратить внимание на денежные средства для войска, дабы оно не терпело нужды, и Хорасан был бы очищен от туркмен в скорости.
В понедельник, четырнадцатого числа месяца раби-ал-ахир[1144], эмир сел верхом, поехал в поле и остановился на одном высоком месте с чрезвычайной пышностью. Царевич эмир Мавдуд, великий ходжа и все вельможи державы стояли, готовые служить [государю]. Конные и пешие, все снаряженные, в полном вооружении и множество ярых, отборных слонов под доспехами, с балдахинами и седлами, в том числе и те войска, кои были назначены в Хорасан, стояли каждая народность и каждый полк отдельно. Старший хаджиб Субаши устроил все весьма великолепно, так что эмир похвалил. Точно так же сделали Бу-л-Хасан Ираки и прочие предводители. Сотворив пополуденную молитву, с этим смотром покончили.
Назавтра, в исходе ночи, брат Ираки с курдским и арабским войском выступил. Через три дня двинулся с войском, кое было назначено с ним, хаджиб Субаши. Должность войскового кедхудая и осведомителя эмир изволил дать Са'иду Серрафу. Получив распоряжение, тот отправился вслед за хаджибом. Говорили, что этим войскам, дабы заправлять их делами, надобен благоразумный и надежный ариз. Средства[1145] войскам [пусть] давали бы по его бератам, [и право] разрешения и запрещения, утверждения и отмены должно быть у него, потому что положение в Хорасане меняется быстро и не всегда бывает возможно обращаться в [высочайшее] присутствие. Выбор пал на Бу Сахля Ахмеда, сына Али. Его наставник[1146], ходжа Бу-л-Фатх Рази, ариз, отослал его к эмиру. Везир его очень расхвалил, и эмир соизволил насчет его дать указ со своей печатью. Послание к нему написал я, Бу-л-Фазл, и юн тоже уехал и очень прославился на этой службе.
/499/ Когда со старшим хаджибом в Хорасане случилась беда, как я расскажу, сей благородный муж лишился огромного состояния и множества драгоценного убранства — оно попало в руки туркмен. Они причинили ему большие обиды и прочее его имущество отобрали [в свою] казну[1147]. В конце концов он спасся от них и возвратился в присутствие государя. Он жив доселе, когда я сочиняю сию книгу, и является крепкой подпорой войскового дивана, но, само собой, за ряд помощников[1148] он не продвинулся — слишком он нетребователен, одинок и любит уединение. Никому до него нет дела, когда отставляют одного ариза, сажают другого. Все мудрые люди предпочитают поступать так, как он поступает. [Итак], он тоже отправился, присоединился к старшему хаджибу, н все пошли в Хорасан.
1143
Т. е. взаимное наблюдение отдельных групп своих войск и оказание своевременной поддержки в случае надобности.