А устное сообщение было такое: “Нами до сих пор никакого насилия не совершено, однако, не тайна, что в Хорасане имеются другие туркмены, да придут еще, ибо пути через Джейхун и Балханкух открыты. Область, кою нам отдали — тесна и не вмещает народ, который у нас имеется. Великий ходжа да станет посредником в деле и попросит у государя султана, чтобы нам отдали городки, расположенные по краю пустыни, как-то, Мерв, Серахс и Баверд, так чтобы [в них] пребывали почтовые начальники, казии и сахиб-диваны государя, взимали налоги[1176] и передавали нам в виде жалованья, дабы мы были государевым войском и очистили Хорасан от крамольников. Ежели понадобится какая-нибудь услуга в Ираке или ином месте, то мы ее окажем и будем готовы на самое трудное дело. А хаджиб Субаши и войско пусть стоят в. Нишабуре и Герате. Ежели они посягнут на нас, то нам поневоле придется прибегнуть к защите от них, и уважение исчезнет. Вот наше прошение, а высочайшее усмотрение превыше [всего]”. Бу Наср пошел и доложил то, что было сказано. Эмир ответил: “Посланцев отпустите, а вы оба приходите, мы на сей счет поговорим”.
Везир и Бу Наср отправились к султану. Эмир был весьма разгневан; он сказал везиру: “Господство, развязность и домогательство этого народа вышли из границ. С одной стороны они прочесали[1177] Хорасан, а с другой стороны строят глазки и объясняются в любви. Этих посланцев надобно отправить обратно и ясно сказать, дескать, между нами и вами — меч. Войска [наши] отправлены на войну [с вами], а мы сейчас выступаем из Буста и двинемся в Герат”. Везир ответил: /506/ “Покуда эти люди разговаривают на сей лад, спокойны и по-юношески застенчивы — очень хорошо. Слуге [государя] представляется правильней дать им ответ суровый и [вместе с тем] мягкий, дабы сохранились внешне дружественные отношения. Потом, коль скоро государь повелит, [слуга] его со старшим хаджибом поедут в Герат, вся рать придет сюда же, к делу с ними подготовимся, и оно будет разрешено миром или войной. И государь тоже будет близко от нас; ежели понадобится, двинется и он”.
“Прекрасно, — проволвил эмир, — вот эдак и нужно будет отправить посланцев обратно. То, что следует написать, ходжа Бу Наср напишет от себя, да пусть разбудит их хорошенько, чтобы они не предавались сновидениям; да сказать [им], что теперь вот приедешь ты, Ахмед, и разберешь это дело”. Оба удалились. Два-три дня провели в прениях, покуда не вынесли решения совместно с посланцами. Передали ответное послание и устное сообщение, им был предоставлен мир и их отправили обратно в Хорасан в четверг, за пять дней до конца месяца мухаррама[1178].
Во вторник, в первый день месяца сафара[1179], пришли записки от начальников почты в Герате, Бадгисе и Гарджистане, что туркмен Дауд с четырьмя тысячами снаряженных всадников дорогой через рабат Резен[1180], Гур и Сиях-кух направился в Газну. Сообщаются, мол, последние новости, а правду может знать только господь всевышний. Эмир очень встревожился от этого известия, позвал везира и сказал: “От этого люда прямодушия никогда не увидишь. Как враг может быть другом?! Придется тебе со снаряженным войском отправиться в Герат, покуда мы пойдем в Газну, ибо ни в коем случае нельзя оставлять дом пустым”. — “Слушаюсь и повинуюсь, — ответил везир, — однако мне сие известие не верится, ибо прошло уже много времени после михрегана, [теперь] даже птице не пролететь в Газну через рабат Резен”. “Что за нелепицу ты говоришь?! — возразил эмир. — Когда это враг бывает связан морозом? Вставай, готовься к выступлению, ибо после завтра во всяком случае я тронусь в Газну”.
Везир удалился, а кое-кто из присутствовавших на негласном совещании сели в одном месте и через Бу Насра передал устное сообщение эмиру: “Ежели-де, не дай бог, эта весть — правда, то приедет еще человек; государю надобно немного повременить, покуда прибудет другое извещение”. /507/ Бу Наср пошел и исполнил поручение. “Согласен, — сказал эмир, — подождем три дня. Однако верблюдов и лошадей, принадлежащих гулямам, нужно пригнать с пастбища”. — “Слушаемся”, — ответили [ему], и люди отправились пригнать лошадей и верблюдов.
В Ляшкергахе поднялась большая суматоха. Люди, заготовившие впрок корма, начали [их] по дешевой цене продавать. Бу Наср сказал мне: “Придерживай корма, да еще прикупи — это известие совершенно невероятно. Никакое сердце и [никакой] разум с ним согласиться [не могут]. Говорят, *неправдивы те вести, в коих нет смысла*. У нашего государя имеются все доблести и мужество, но в нем премного самоуверенности, которая заслоняет доблести”. И в самом деле, вышло так, как он сказал. В субботу, пятого числа месяца сафара[1181], пришло еще письмо, что [первое] известие [было] ложное, а правда такова: полторы сотни конных туркмен прошли через ту область, говоря, что они передовой полк Дауда. Они распространяли этот слух от страха, как бы вслед за ними не пошел какой-нибудь сборный отряд войска. После этого письма эмир успокоился и отменил поход в Газну. Люди [тоже] приутихли.