В четверг, двадцать второго числа сего же месяца[1204], прибыли письма из Хорасана, что туркмены рассеялись в пределах области и разграбили город Тун, а Бу-л-Хасан Ираки, начальник курдов и арабов в Герате, ночью и днем предается вину. Амиль Бу Тальха Шейбани жалуется на него. Он, другие именитые люди и искренние друзья от него в отчаянии. Одного из принадлежащих ему гулямов он послал с отрядом курдов и арабов на толпище туркмен, не предвидя, что [они] попадут впросак; многих убили и захватили в плен. Из-за этих известий эмир очень опечалился. Он позвал везира, и речь пошла о разном. Покончили на том, что эмир ему сказал: “Тебе надобно отправиться в Герат и пребывать там, покуда не придут к тебе хаджиб Субаши и все хорасанское войско. Всем сделай смотр, пусть выдадут [причитающиеся] им средства[1205] и пусть они, снарядившись, выступят на туркмен, дабы изгнать их из Хорасана мечом, потому что прямодушны они не будут. То, что они говорили до сих пор и постановляли — все было обман, заигрывание и лицемерие, ибо куда бы они ни приходили, они не оставляли ни скота, ни пашен. А этого негодяя Иракиишку ты отставь от курдов и арабов и назначь им двух дельных саларов из их же [среды] и препоручи хаджибу. Ираки пришли ко двору, дабы он получил по заслугам, потому что Хорасан и Ирак пропадают из-за него и брата его. Когда дойдешь до сути дела и своими глазами будешь наблюдать положение, ты непрестанно пиши, дабы мы сделали и другие распоряжения, какие надобно сделать”. — “Слушаюсь” — ответил [везир], удалился, сел вместе с Бу Насром и долго наедине с ним беседовал по этим вопросам. На другой день, написав соглашение[1206], он принес его во дворец. Бу Наср доложил его эмиру в негласной беседе и тут же написал ответы, как приказал эмир. Эмир [их] одобрил и скрепил царской печатью. Во вторник, пятого числа месяца раби ал-ахир[1207], великому ходже дали дорогой халат, к коему были добавлены слоны, самец и самка, подседельный мул, соколы и турецкие гулямы. Везир предстал пред лицо эмира. На словах эмир выразил ему столь много ласки, что даже сказал: “Ходжа — наш отец. Труды, кои следовало бы нести нам, несет он. И пусть он освободит наше сердце /519/ от этих важных дел, потому что его распоряжения равносильны нашим”. Везир ответил: “Я — слуга и жизнь [свою] принесу в жертву повелению государя; к этому делу я приложу сколько есть человеческих сил”. И он удалился с почестями и с превеликим поездом провожающих. Ему так воздали должное, что подобного никто не запомнил.
Между ним и Бу Насром в это время произошло чрезвычайное сближение, потому что Бу Наср хорошо узнал [этого] несравненного мужа. Он попросил его, чтобы с ним назначили надежного человека от посольского дивана, дабы тот писал отсылаемые к султану письма с его одобрения, доносил собранию султана о всех происшествиях и о том что делает [везир] по каждому вопросу. [Везир] на эту должность назначил дебира Бу Бекра Мубашира, и Бу Наср дал ему необходимые указания. На другой день везир отбыл в Герат с весьма значительной свитой, снаряжением и оснащением. При нем была тысяча всадников.
Эмир, да будет им доволен Аллах, в понедельник, двадцать пятого числа месяца раби ал-ахир[1208], отправился в Юмнабад и Мейменд[1209] ради прогулки и охоты. Ходжа Абдарреззак Хасан приготовил в Мейменде гостям угощение, как он умел угощать, ибо во всех делах он был хорош и единственным в своем роде. После угощения он поднес подобающие подарки. Его управляющие подали обильное угощение и тем людям, которые находились при султане. Эмир остановился в Мейменде в тех царских палатах, кои построил ходжа Ахмед, сын Хасана, да будет над нам милость Аллаха. В среду, в четвертый день месяца джумада-л-ула[1210] он возвратился обратно в кушк Дешт-и Ленкан. На следующий день пришло письмо о кончине Сатилмиша, хаджиба Арслана. Эмир еще раньше возвысил его и соизволил ему дать должность шихне в Бадгисе в силу того, что он в пору эмира Мухаммеда был хранителем казны и первым, кто из Хорасана пошел навстречу эмиру Мас'уду и увел с собой столько гулямов Арслана, как я уже рассказывал выше.
В воскресенье, восьмого числа сего же месяца[1211], в Бусте помер Са'ид, сын Махмуда Тахира, казначей, да будет над ним милость Аллаха. Он был еще очень молодой и дельный человек и обладал мудростью старцев. Ходжа Бу Наср много с ним сиживал и [часто] говорил: “Положение этого молодца таким не останется, ежели жив будет и не бросит постоянно пить вино с утра натощак”. Но он не бросил, и говорили, что оттого он и помер. Сколь [замечательно] изречение: *Есть у Аллаха создания и одно[1212] из них мед!* Он помер в назначенный ему час. Удивительно было, что за несколько дней до того, как он отошел [в иной мир], /520/ он устроил званый пир великолепный, позвал Бу Насра и кое-какой другой народ. И я там был, много веселились, а для него [это] было прощание — через три дня он ушел уходом, из которого не возвращаются. В памяти у меня сохранился сей бейт, сочиненный стихотворцем:
1206
*** — т.е. соглашение, в котором эмир подтверждает испрашиваемые каким-нибудь крупным чиновником полномочия. Ср. как образец соглашения Приложение II.
1209
В данном случае речь идет о Мейменде, селении в округе Буста, а не о городе Мейменде (Меймене) в Гузганане. Это видно из того, что Мас'уд, выехав туда “ради прогулки и охоты” из дворца в *** (в одном фарсанге от Буста) 25 раби II=15 января, возвратился обратно 4 джумада 1, т.е.через 9 дней, что было бы невозможно, если бы он отправился в Гузганан. В. В. Бартольд, следовательно ошибался, считая родиной везира Ахмед б. Хасана город Мейменд Гузгананский.