На той же неделе прибыло известие, что посол ал-Кадира биллах, да будет им доволен Аллах, находится близ Бейхака и что он [везет] с собой такие высокие пожалования, каких не помнят люди, и подобных коим ни одному государю не бывало. Эмир, да будет им доволен Аллах, по получении этой радостной вести совсем расцвел и приказал приготовить послу самую достойную встречу. [Еще раньше] горожане приходили к казию Са'иду и говорили, что они, услышав о приближении эмира к Нишабуру, желали бы соорудить арки и устроить большое гулянье, [но] рейс[172] ответил: «Нельзя этого делать, ибо эмира постигло великое горе со смертью султана Махмуда, да просветит Аллах его доказательство, хотя оно и желательно. Это я говорю по его повелению, — надобно отложить на другое время». [На сей раз они снова явились и сказали]: «Вот уже миновал долгий срок, дела с каждым днем все больше приходят в согласие с желанием, да к тому еще и посол приезжает из Багдада со всем, чего хотелось. Не счел бы казий возможным попросить эмира заронить радость в сердца многочисленного народа тем, что государь позволил бы и разрешил устроить великолепное торжество».
/45/ «Ладно, — ответил казий, — вы хорошо говорите и весьма своевременно». На другой день он доложил об этом эмиру и получил соизволение. Казий переговорил с рейсом, что торжество, мол, надобно устроить самое наипышное. Рейс отправился домой, вызвал старост городских околотков и базаров и сказал: «Эмир позволил вам украсить город. Надобно устроить самое пышное торжество, какое можно, дабы посол халифа понял, каков ныне наш город, и чтобы эмир еще больше полюбил этот город за то, что высокие пожалования халифа достались ему в нашем городе». Они ответили: «Слушаемся», — и удалились. И они сотворили такое дело, что никто ни в какие времена в этом роде не запомнил, так что от дорожных ворот города до базара стояли арка за аркой и палатка за палаткой до шаристана пятничной мечети[173], где послу отделали помещение.
Когда эти дела справили и пришло известие, что посол подъехал на расстояние двух фарсангов, вышли для приема мертебедары и повели [с собой] пятьдесят заводных лошадей. Все воинство [тоже] выступило и двинулось вперед с большим поездом сановников, в безмерном благолепии, с сипахсаларом во главе. [Выехал] и другой поезд из казиев, сейидов, улемов и факихов, и третий — из придворных вельмож-обладателей пера. Они наилучшим образом проводили в город посла Бу Мухаммеда Хашими, близкого родственника халифа, в понедельник за десять дней до конца месяца ша'бана сего года. Вельможи и военачальники расстались с послом у городских ворот и разъехались по домам, а мертебедары доставили его до базара и ездили, люди бросали диремы, динары, сахар и прочее, потешники забавляли, и был такой день, какого никто не запомнил. Покуда посольский пристав разместил посла в отделанном [для него] серае, прошло время между двумя молитвами. Когда посол расположился в серае, посольский пристав распорядился сначала принести ему приготовленные сверх всякого счета и меры яства. За едой посол по-арабски похвалил Нишабур, пожелал добра нашему государю и сказал, что за свою жизнь он не запомнил того, что видел сегодня. Как только посол кончил трапезу, поднесли сладкие закуски в несметном множестве и двадцать тысяч диремов серебра /46/ на баню, так что он обомлел. А эмир, да будет им доволен Аллах, поблагодарил нишабурцев.
После этого прошло два-три дня. Эмир изволил сказать, что следует, мол, привести посла и обставить [прием] с наивозможнейшим великолепием. Бу Сахль Завзани заметил: «То, что государю надлежит приказать по части двора, эмирского собрания, гулямов, мертебедаров и тому подобного, пусть велит сипахсалару, чтобы тот справил; а мне, слуге, указал бы меру, дабы я сделал, что нужно и что по моей части. [Что] читал и видел, как было при покойном султане, да будет им доволен Аллах, я скажу, чтобы справили».
Эмир одобрил и приказал позвать сипахсалара Гази. Эмир сказал: «Я велел представить посла халифа и то, что он привез из жалованных грамот, подарков, наград и титулов и о том, что здесь будет происходить, оповестить повсюду. Тебе надобно сказать воинству, чтобы оно сегодня вечером справило все свои дела и поутру в полном вооружении, в хорошем убранстве, как нельзя лучше, все явилось [сюда], дабы я приказал, что ему надлежит делать». — «В точности исполню», — ответил [сипахсалар] и удалился. То, что требовалось приказать, он приказал и дал распоряжения, какие надлежало дать. Эмир, да будет им доволен Аллах, распорядился насчет гулямов и прочего, и все справили по-царски.