Я довел повесть об этом государе до сего места и для меня было обязательно, чтобы я рассказывал, начав с того дня, когда до него дошло известие, что его брата свергли в Тегинабаде [и] он вступил на престол, но я не рассказал, потому что этот владыка еще как бы готовился стать на ноги и двигался на Балх. Теперь же, когда он прибыл в Балх и все дела пришли в порядок, необходимо повествовать «Историю» в ином виде.
Сперва я напишу вступительное слово и присоединю к нему несколько рассуждений, а потом начну повествовать историю светлейшей жизни его, что составит отдельную книгу. Молю бога, велик он и всемогущ, о наилучшей помощи и поддержке, чтобы завершить сию «Историю». *Воистину, хвала богу, благоприятствующему и помогающему милостью, силой и превосходством, и да благословит Аллах Мухаммеда и все семейство его!*
Говорит Абу-л-Фазл Мухаммед, сын Хусейна Бейхаки, да будет над ним милость Аллаха! Хотя сия часть истории опережена тем, что уже упоминалось [выше], однако по ступени [своей должна] была бы предшествовать она. Для начала надобно знать, что покойный эмир, да смилуется над ним Аллах, был цветком молодого деревца, от которого родилось и выросло царство, и как павший жертвой эмир Мас'уд воссел на престол царства и на место отца [своего]. Досточтимые ученые мужи поведали историю справедливого эмира Себук-те-гина, да будет им доволен Аллах, от начала его отрочества до той поры, когда он попал ко двору Альп-тегина, старшего хаджиба и сипахсалара дома Самани, и тех трудных подвигов, кои были совершены им, /96/ покуда он не приобрел степень эмира в Газне и не скончался в этом высоком сане, и дела перешли к эмиру Махмуду, как написали и обстоятельно изложили.
Я же написал [историю] до конца жизни [Махмуда]. То, что лежало на них, они исполнили, а то, что выпало на мою долю, я тоже исполнил в меру моего знания, покуда не дошел до этого великого государя[277]. У меня нет никакого превосходства в учености и нет у меня их степени, [но] поскольку я выдержал [испытание], то и дошел до сего места. Цель моя заключается не в том, чтобы рассказать людям нашей поры о жизни султана Мас'уда, да просветит Аллах его доказательство, ибо они его видели и осведомлены о его величии, доблести и присущих ему особенностях во всех областях управления государством и главенства. Моя цель состоит в том, чтобы написать достойную летопись и возвести величественное здание, так чтобы воспоминание о нем сохранилось до скончания веков. Молю господа вековечного о помощи завершить его: *Аллах — податель помощи!* Поскольку я в [этой] «Истории» обязался перед восшествием на престол каждого государя написать вступительное слово, а затем уже заняться повествованием истории, то я теперь это обязательство солюдаю, *по воле Аллаха и с помощью его*.
Рассуждение. Я так говорю: из минувших царей, наиболее достойных, есть небольшое число самых знаменитых, и из этого числа [особо] называют двоих — грека Александра и перса Ардешира[278]. Поскольку наши государи и повелители превзошли этих двух человек по всем статьям, то обязательно надобно знать, что наши цари были самые великие на земле, ибо Александр был мужем, огонь владычества коего обрел силу, взвился вверх на несколько дней весьма недолгих, а затем сделался пеплом. Захватывая великие царства и бродя по благоустроенным областям мира, он вел себя так, как будто кто-то проходит разные местности, дабы ими [только] полюбоваться. Когда же он захотел, чтобы государи, которых он победил, склонились перед ним и посчитали себя ниже его, то впрямь было похоже на то, будто они ему [в том] торжественно поклялись, а он ту [клятву] приравнял к [настоящей], чтобы она не казалась ложной. Какая: польза кружить по свету? Царю нужно быть правителем властным. Когда он захватывает какое-нибудь царство или страну, но не может прибрать их к рукам и вскоре уже тянется за другим царством и все так же проходит дальше, оставляя его в небрежении, то все языки получают полную возможность говорить: «Он слаб и явил полное бессилие».
Самыми великими подвигами Александра, /97/ описанными в книгах, считают то, что он убил Дария, который был царем персидским, и Фора, царя Хиндустана. С каждым из этих двух мужей он совершил преступление весьма мерзкое и большое. Преступление с Дарием состояло в том, что он в Нишабуре, на войне, пробрался под видом посла в войско Дария. Александра опознали и хотели схватить, однако он [успел] бежать, а Дария убили его же доверенные люди, и все пошло кувырком. Преступление с Фором заключалось в том, что когда между ними поднялась война и затянулась, Фор вызвал Александра на единоборство, и оба пошли друг на друга, а это недопустимо, чтобы государь подвергал себя такой опасности. Александр был человек хитрый и коварный. Прежде чем сойтись с Фором, он применил такую хитрость для убийства его: в стороне войска Фора [вдруг] раздался сильный крик. Фор забеспокоился и оглянулся в сторону, а Александр воспользовался удобным мгновением, ударил его и поразил насмерть.
278
Т. е. Александра Македонского и Ардешира, сына Папагана (226—240), основоположника империи Сасанидов.