Эмир поделил тропы между войсками, а сам пошел прямо перед собой, ибо там завязался сильный бой. Бу-л-Хасана Халафа он послал справа от себя, а Ширвана слева. Нечестивцы встретили их яростно и держались стойко, особенно напротив эмира. Большую часть троп на той горе гурцы держали в своих руках с помощью стрел и понимали, что наступил решительный бой. Все они двинулись на знамя эмира, и сражение ожесточилось. Три всадника из их бойцов напали на эмира. Эмир размахнулся и ударил одного в грудь булавой, весом в двадцать менов, и уложил его наповал, так что тот уже не имел силы встать. Гулямы постарались и сбили с коней двух других. И было так, что гурцы испугались, обратились вспять и, отбиваясь, отступили /118/ до селения, которое находилось у подножия горы; оттого многие были убиты и уведены в плен. Когда потерпевшие поражение добрались до селения, они заняли его замок. По гурскому обычаю, в селении было много кутков, и гурцы снова приготовились сражаться. Женщин, детей и то, что доходило до них, они пропускали в крепкий, неприступный замок, который был у них за спиной. Сражение продолжалось до вечерней молитвы. Множество нечестивцев было убито, и многие мусульмане тоже пали жертвой, а когда наступила темная ночь, нечестивцы бежали, покинув селение. Всю ночь победоносное войско занималось грабежом и загребало добычу.
На рассвете эмир повелел пробить в литавры, сел на коня и стал подвигаться к замку, а он находился в двух фарсангах, и нужно было миновать много теснин, покуда не дошел до того места в час пополуденной молитвы. Замок оказался весьма неприступным, так что говорили, будто во всем Гуре нет крепче замка и никто не помнил, чтобы его брали силой. Там эмир остановился и отдал приказ войскам расположиться с четырех сторон замка. Всю ночь работали и расставляли камнеметы. Когда наступил день, эмир сел на коня и сам своей драгоценной особой пошел на бой. Он пустил в ход камнеметы и [те] стали метать камни, а под две башни, что находились напротив эмира, повели подкопы. Гурцы завязали бой с башен и крепостных стен, крепче которых не бывает. Как только повергали наземь какую-либо из башен, туда сбегалось множество народу и дралось врукопашную. Бой продолжался четыре дня, с каждым днем все ожесточенней. На пятый день разгорелся еще более жестокий бой. Обе стороны старались изо всех сил, так что страшней этого не бывает. Эмир приказал дворцовым гулямам выдвинуться вперед и подавить гурцев стрелами. Стрелам пособили камня три из камнемета. Эмир дал повеление нести вперед знамя, а сам спокойно двинулся вслед, чтобы гулямы, окольные люди и войска всех родов приободрились и стали биться еще яростней. Гурцы упали духом и пустились наутек.
В час дополуденной молитвы от стрельбы камнеметов /119/ рухнула большая стена, взвились вверх пыль, земля, дым, огонь и в замок был сделан пролом. Гурцы в том месте заметались, а к пролому уже с четырех сторон направлялось [наше] войско. Нечестивцы у пролома бились неистово, ибо сознавали, что сражаются за [свою] жизнь, но в конце концов они потерпели поражение, и замок взяли мечом. Множество гурцев было перебито, многие просили пощады, чтобы их взяли в плен. Их пощадили, и пленникам и добыче не было предела и меры. Эмир повелел объявить через глашатаев: «Добро[333], серебро, золото и пленников дарю войску, а оружие, кое добыли, надлежит сдать!» Много оружия снесли к [эмирскому] шатру: то, что было более пригодно и поредкостней, взяли в собственность эмира, а остальное поделили между воинством. Пленников, одну половину, [эмир] препоручил Бу-л-Хасану Халафу, а другую половину — Ширвану, чтобы они увели их в свои владения. Замок эмир повелел сравнять с землей, дабы впредь ни один мятежник там не зазнавался.
Когда весть о селении, замке и его людях распространилась среди гурцев, все покорились и стали послушны, испугались и дали согласие платить харадж. Дармишпат тоже испугался и понял, что ежели [эмир]: пойдет на него, то он падет через неделю. [Поэтому] он отправил посла и изъявил крайнюю покорность и послушание и надбавил еще сверх того, что согласился платить в виде дани[334] и в виде подношений. Бу-л-Хасан и Ширван, коих он сделал своими заступниками и с коими вел переговоры, походатайствовали, чтобы эмир принял его извинение и не посягал на него. [Эмир] приказал отправить его посла обратно по-хорошему, с тем условием, чтобы он отдал обратно все крепости, которые захватил в пределах Гарчистана. Дармишпат покорно и безвозмездно сдал крепости кутвалам эмира и все, что согласился уплатить, доставил к царскому двору еще покуда эмир находился в Гуре, а когда эмир здрав и невредим прибыл в Герат, он явился к нему на поклон, удостоился халата и милостей и с теми двумя предводителями возвратился в свое владение.