Наставник мой, Бу Наср, да смилуется над ним Аллах, пребывал в Герате в унынии, как я уже поведал раньше. Эмир, да будет им доволен Аллах, не раз утешал его, чтобы придать бодрости, и ныне, в Балхе, Бу Наср удостоился высокой милости. Жители столицы, являясь в посольский диван, вели переговоры с моим наставником, хотя Тахир и приобрел уже силу и значение. Люди видывали Тахира, стоящим перед Бу Насром, как правителя двора этого государя. Наш диван помещался в тереме прихожего серая[398]. Бу Наср заседал там, как в былое время, на левой стороне терема, где было посветлей. Ходжа-начальник Абу Сахль, да продлит Аллах его помощь, начальник посольского дивана в царствование преславного султана Абу Шуджа Фаррухзада, сына Поборника веры в Аллаха, — да пребудет вечно [его] державность, — Бу Сахль Хамадани[399], ныне здравствующий в почете и уважении, прекрасный сын вельможи, отец коего служил у знаменитых везиров, брат его Бу-л-Кдсим Нишабури, большой мастер, Адибек Бу Мухаммед Дергари[400], человек умный, благовоспитанный, недурной стихотворец, но неважный дебир, сидели по левую руку от Тахира. Перед Тахиром ставили пребольшую серебряную чернильницу на скатерти из черного шелка. А Ираки, дебир, Бу-л-Хасан, хотя и слыл за способного [человека], /145/ сам редко сидел в диване. Он по большей части находился при эмире, вел другие дела и был влиятельным лицом в государственном совете.
В те дни, когда садры дивана и дебиры занимали место в [упомянутом] порядке, Ираки приходил в терем и садился в нимтерге, так что приходился посередине между обоими вельможами, в передней части терема, и приступал к работе. Каждый, кто приходил в посольский диван, завидев Бу Насра, обязательно заводил разговор с ним, а ежели требовалось что-либо написать, то просили его. Недимы, приносившие от эмира устные сообщения по какому-нибудь важному государственному делу, которое [надлежало] изложить письменно, тоже обращались к Бу Насру. В конце концов дошло до того, что на одной стороне все время работали, а на другой стороне поглядывали. Разве только время от времени приходил кое-кто из людей, знакомых с Тахиром по Ираку, и просил его составить письменную жалобу или прошение о вспомоществовании или подорожную[401]. Тахир приказывал написать, и они беседовали.
Через два-три дня, прошедших таким образом, однажды поздним утром эмир призвал Бу Насра, — он слышал о том, как Бу Насру приходится заседать в диване, — и распорядился: нужно-де составить поименный список дебиров, тех, кои были с тобой, и тех, что приехали со мной из Рея, дабы было приказано, что надлежит приказать. Наставник мой пришел в диван, имена [дебиров] обоих разрядов были написаны, и список он представил эмиру. «Убейдаллаха, племянника Бу-л-Аббаса Исфераини и Бу-л-Фатха Хатими писать не надобно, — сказал эмир, — я им дам другую должность». «Да будет долгой жизнь государя, — возразил Бу Наср, — принять Убейдаллаха в диван мне велел эмир Мухаммед из уважения к его деду. Сам он скромный молодой человек, почерк у него прекрасный и с обязанностями дебира он справляется отлично. Что касается Бу-л-Фатха Хатими, то зачислить его в диван распорядился сам государь еще при жизни эмира Махмуда, потому что он сын слуги государя». «Все это так, как ты говоришь, — заметил [эмир], — но в прошлом они в твоем диване были соглядатаи, коих назначил я, а теперь они для дивана не годятся». «Очень обидно, что я об этом узнал только сегодня!» — промолвил Бу Наср. «А чтобы ты сделал, ежели убедился в том раньше?» — спросил эмир. «Я выгнал бы обоих из дивана, — ответил [Бу Наср], — ибо дебиры предатели для дела не гожи». Эмир рассмеялся и сказал: «Не следует объявлять им о нашем разговоре, а то они огорчатся». Не видал я никого более великодушного и милосердного, чем он! «Мы прикажем должное, — сказал [эмир], — /146/ чем занимался Убейдаллах [раньше]?» — «Он был начальником почты в Серахсе, а Бу-л-Фатх — начальником почты в Тохаристане», — ответил Бу Наср. «Ступай», — сказал эмир, и Бу Наср удалился.
399
Так нисба указана в ВМ, в АП — *** в подсобном списке ГФ *** Поскольку строкой ниже упомянут его брат с нисбой Нишабури, надо полагать, что нисба Абу Сахля была не Хамадани.