Эдикт представляет собой типичный пример религиозной нетерпимости. Государственной религией, защищаемой законом, стало не просто христианство: государственной религией считалось только католическое христианство, опирающееся на Никейский Символ веры. Данный эдикт заслуживает внимания еще и потому, что в нем находит выражение возведенная в ранг имперского закона попытка напрямую связать статус епископа Рима, наставнической власти папы Дамасия со святым Петром, утвердить апостолический характер епископского сана.
Но из этого также следует, что не только римский, но и александрийский епископ является хранителем апостольской и евангельской веры. Эдикт однозначно квалифицирует верования, отклонившиеся от Никейского Символа веры, как ереси, а потому не признает их достойными привилегий, положенных христианству.
Имперская власть сыграла решающую роль в том, что первейшей задачей римского епископа стала забота о сохранении единства церкви. Поначалу это проявилось в утверждении римского епископа как высшей инстанции в сфере учительства, наставничества, которое было сосредоточено прежде всего на сохранении чистоты и единства католического вероучения и на его развитии в заданном русле. Верховенство епископа еще не понималось как вселенская церковно-административная власть: на тогдашнем уровне централизации – в системе формирующегося патриархата – юрисдикцию над церковью в провинциях осуществляли патриархи.
В 381–383 гг. императоры Грациан и Феодосий запретили подданным возвращаться в языческую веру, а также переходить в иудаизм (еврейскую веру). 8 ноября 392 г. Феодосий вместе со своими соправителями-цезарями издал декрет, согласно которому отправляющие языческие культы лица, какое бы положение они ни занимали в обществе, «за нарушение закона о вере лишаются дома и земельного владения, где они поклоняются языческим суевериям»[28]. Конфискованные постройки и земельные владения изымались в имперскую казну. Превращение христианства в обязательную государственную религию повлекло за собой преследование нехристианских культов. Таким образом, языческие религии попали в то положение, в котором прежде находилось христианство.
В 381 г. император Феодосий созвал епископов восточной части империи на Вселенский собор в Константинополе. Главными задачами собора было решительное осуждение арианства и восстановление единства церкви на основе католицизма (Никейского Символа веры). В соборе принимало участие 150 ортодоксальных и 36 арианских епископов, но ни папа, ни епископы Запада на соборе не присутствовали. Собор по настоянию Феодосия предал анафеме сторонников арианства и добавил к Никейскому Символу веры догмат о Святом Духе.
Ряд постановлений (правил) собора 381 г. касался вопросов структуры христианской церкви. Третье правило гласило, что епископ Константинопольский, который до этого находился в подчинении митрополита Гераклеи Фракийской, теперь, в связи с изменением порядка перечисления по чести, занял место непосредственно после епископа Рима. Согласно этому правилу, епископ Константинопольский (Нового Рима) по рангу опередил епископов Антиохии и Александрии. Повышение Константинополя в церковном ранге еще не было тогда направлено непосредственно против Рима, а стало следствием развернувшегося на Востоке соперничества и привело к понижению главным образом прав и самостоятельности Александрийской церкви. Понятно, что против этого постановления наиболее энергично протестовали на соборе представители Александрии. Борьба вокруг места на иерархической лестнице приняла и теологические формы: теперь Константинополь стал крепостью ортодоксии, а Антиохия и Александрия – оплотами арианства.
Другие правила Константинопольского собора 381 г. закрепили систему патриархата. В соответствии с административным делением восточной части империи на пять диоцезов здесь было создано пять архимитрополий с центрами в Фессалониках, Гераклее, Цезарее, Эфесе и Константинополе. Одновременно были утверждены и территориальные границы указанных единиц. Константинополь получил ранг патриархата, его юрисдикция распространялась на значительную часть Балкан и Греции.
Возвышение константинопольского патриарха отражало реальную политическую ситуацию в регионе. Однако папа Дамас усмотрел в этом скрытую опасность для верховенства Рима, а потому и сразу после завершения Константинопольского собора, и в последующем отказывался признавать за третьим правилом «вселенский» характер. Свое несогласие с церковной политикой императора и византийского патриарха папа Дамас выразил уже в 382 г. на Римском соборе, сформулировав тезис, что во главе христианской церкви должны стоять епископы тех трех городов, которые когда-то были связаны с деяниями апостола Петра. Эти города: Рим, где Петр стал первым епископом, Александрия, где епископом был Марк, ученик Петра, и, наконец, Антиохия, где Петр занимал епископский пост еще до Рима. Решения Римского собора Дамас, впервые в истории употребив это выражение, назвал – глас Апостольского престола. Правда, реальное распределение имперской власти той конструкции, которую выстроил папа, не соответствовало, в то время как претензии Константинополя опирались на очень даже реальную власть!
28
Цит. по: https://ya.ru/search/?text=император+Феодосий+закон+8+ноября+392+г.&lr=213&clid=2323229&win=488 (Дата обращения: 20.04.2024).