«Милорды, и вы, представители общин; когда я собирался вести войну в Бретани, поручив командование своему военачальнику, то объявить об этом я поручил своему канцлеру. Но теперь, когда я предполагаю вести войну с Францией самолично, я сам и объявляю вам об этом. Целью той войны была защита права другого, цель этой — восстановление нашего собственного права, и, пусть та окончилась неудачей, мы надеемся, что эта закончится победой.
Французский король вносит в христианский мир смуту. Ему не принадлежит и то, что у него есть, а он ищет большего. Он вторгся в Бретань. Он поддерживает мятежников во Фландрии; он угрожает Италии. В отношениях с нами он от притворства перешел к пренебрежению, а от пренебрежения к оскорблению. Он напал на наших союзников; он задерживает платежи; одним словом, он ищет войны. Отец его так не поступал, он искал мира с нами; быть может, нынешний король придет к этому, когда добрый совет или время помогут ему увидеть то, что видел его отец.
Тем временем обратим его честолюбие себе на пользу и не будем держаться за несколько крон дани, но милостию Всемогущего Бога испытаем наше право на самое корону Франции, вспомнив, что был некогда французский король пленником[190] в Англии и что король Англии короновался во Франции. Наших союзников не убыло. Бургундией ныне правит рука более сильная, чем когда-либо, и никогда еще эта страна не имела столько поводов для войны. Бретань не в состоянии помочь нам, но она может вредить им. Новые приобретения скорее отягощают, нежели усиливают. Его врагами внутри собственного королевства были не чернь и не самозванцы, а люди высокого рода. Король Испании (да не будет у вас на этот счет сомнений) присоединится к нам, ибо он не знает, каков будет предел притязаниям французского короля. Наш святой отец (папа) не любит, когда чужеземцы из-за гор появляются в Италии. Но, как бы то ни было, о союзниках следует позаботиться, но не стоит на них полагаться, ибо избави Бог, чтобы Англия не могла добиться своего от Франции без помощи со стороны.
В битвах при Креси, Пуатье, Азенкуре[191] мы были сами по себе. У Франции много людей, но мало солдат; у нее нет постоянных пеших войск. Есть у нее какое-то количество доброй кавалерии, но это войска, менее всего годные для оборонительной войны, где выбор действий принадлежит нападающему. Наши раздоры — вот что лишило нас Франции, и (божьей волею) добрый мир, которым мы ныне наслаждаемся, вот то, что вернет ее нам. Бог доныне благословлял мой меч. За время, что я царствую, я очистил страну от моих дурных подданных и отделил от них моих добрых подданных. Мой народ и я знаем друг друга, а это рождает доверие. И если в королевстве и осталась еще дурная кровь[192], то благородная война с внешним врагом выпустит или очистит ее. Не лишайте меня в этом великом деле ваших советов и поддержки. Если кто-то из вас собирается посвятить сына в рыцари, то он может по закону рассчитывать на помощь своих держателей. Речь идет о рыцарстве королевства, которому я отец, и мой долг заботиться не только о его сохранении, но и о его приумножении. Что же касается денег, то пусть они будут взысканы не с бедняков, а с тех, кому война пойдет на пользу. Франция — не пустыня, и я, исповедуя бережливость, надеюсь повести дело так, чтобы война (по прошествии первых дней) окупала себя. Именем Господним действуйте сообща и не теряйте времени, ибо я созвал этот парламент единственно ради этого дела».
Так говорил король. Но при всем том, хотя он и выказывал большое рвение к войне, и не только перед своим парламентом и двором, но и перед своим Тайным советом (кроме двух епископов и еще нескольких советников), в глубине души у него не было цели вести войну против Франции. На самом деле угроза войны была всегда лишь товаром, за который он хотел выручить деньги. Он хорошо знал, что Франция пребывает ныне в целости и единстве и могущественна как никогда раньше. Опыт войск, посланных им в Бретань, показал, что французы прекрасно научились воевать с англичанами, не подвергая исход борьбы риску сражения, а изматывая их вместо этого длительными осадами городов и строительством хорошо укрепленных лагерей. Яков III Шотландский, его подлинный друг и союзник, умер, а Яков IV (наследовавший ему) был всей душой предан Франции и ему враждебен. Что до таких союзников, как Фердинанд Испанский и Максимилиан, то на них он никак не мог положиться. Ибо у одного были силы, но не было воли, у другого же была воля, но не было сил. Кроме того, Фердинанд только недавно перевел дух от войны с маврами и торговался в это время с Францией за возвращение графств Руссильон и Перпиньян, отданных французам в залог[193]. Не свободен он был и от страха перед недовольными и врагами внутри королевства; имея обыкновение подавлять и усмирять их лично, он не желал, чтобы они обнаружили себя в ситуации, когда он находится далеко за морем и занят войной. Поняв таким образом, что продолжение войны связано с определенными неудобствами и трудностями, он размышлял над тем, как достичь двух целей. Во-первых, как извлечь для себя прибыль из объявления войны и начала военных действий. Во-вторых, как выйти из войны, сохранив свою честь. Что касается прибыли, то ее он собирался извлекать двумя путями: от своих подданных — торгуя войной, и от врагов — торгуя миром, подобно хорошему купцу, получающему доход от вывозимых и обратно ввозимых товаров. Что же касается его чести, которая могла пострадать от прекращения войны, то он здраво рассудил, что поскольку он не мог рассчитывать на военную помощь со стороны Фердинанда и Максимилиана, то бессилие одного и двойная игра другого служили ему достаточными предлогами для того, чтобы согласиться на мир.
191
Названы сражения Столетней войны, в которых англичане одержали победы: при Креси (1346 г.), когда Эдуард III и Черный принц [I, 2] были атакованы превосходящими силами французов и победили благодаря искусству английских лучников и тактическому мастерству; при Пуатье (1356 г.), где Черный принц взял в плен короля Иоанна; при Азенкуре (1415 г.), где предводительствуемые Генрихом V англичане одержали победу над многочисленной армией французов, утвердив свои позиции во Франции.
192
В оригинале игра слов: буквальное значение выражения «ill blood» — «дурная кровь», но оно имеет и другое значение — «враждебность».
193