Но Никифор Григора и тогда не удержал ни своего языка, ни своего пера и в письмах к своим трапезундским и кипрским друзьям[54] обвинял византийскую Церковь в неправославии и увещевал их воздерживаться от нового учения. Он не затруднялся обвинять и государей. Вследствие этого он, заключенный в стенах своего дома в обители Хоры, поручен был строгому присмотру монахов. Монахи со всею точностью выполняли приказание держать его под стражей, забыв о благодеяниях этого старинного своего гостя и как бы второго ктитора обители после Федора Метохита. На это со всею горечью жалуется Григора в 2-й главе 22-й книги своей Истории. Между тем твердость Григоры подвергалась разного рода испытаниям. К нему обращались то с просьбами, то с угрозами. У него перебывали и сенаторы, и епископы, и сам патриарх, чтобы склонить его подписать новые определения, из которых, по их словам, были исключены двусмысленные и спорные выражения, но — безуспешно.
Наконец к нему был послан его старинный друг, знаменитый Кавасила, который, уступая Григоре в учености, превосходил его силою своего ума[55]. В товарищи ему был дан один из первых советников патриарха. Они подняли те же вопросы, но следствием длинного разговора их[56] с Григорой было то же, что было следствием и прежних рассуждений. Они удалились ни с чем, пригрозив Григоре, что его Слова на праздники Святых будут преданы огню, а сам он после смерти будет брошен за городскими стенами без погребения. С этого времени заточение Григоры в его собственном доме стало еще суровее.
Но бдительность стражи сумела обмануть любовь одного старинного верного друга Григоры, если только не выдумано им то, что он говорит об Агафангеле, сыне Каллистрата. Именно, в конце 1351 г. 8 декабря во время всенощного бдения на зачатие Пр. Богородицы, когда в храме монастыря Хоры собралось великое множество народа, сюда вместе с другими проник и Агафангел, бывший когда-то учеником Григоры. Около второй стражи ночи он был впущен Григорой в спальню чрез окно. С трудом узнанный, потому что целых десять лет не видал отечества, он передал Григоре вкоротке сперва то, что видел и слышал в отсутствие из отечества, а потом и то, что узнал по возвращении на родину и что в то же время касалось самого Григоры. Затем еще до рассвета удалился. Чрез пять месяцев после того, под конец весны[57], он явился опять и рассказал Григоре, что случилось в прошлом году дома и на войне. Таким образом, посещая от времени до времени Григору, он передал ему все, что ему интересно было знать. Из этих рассказов Агафангела Григора составил 5 книг Истории, изложенной в виде непрерывающегося разговора с тою целью, чтобы словами другого удобнее было и изобличать врагов, и себя при случае похвалить.