В конце XIX в. этот вопрос едва не разрешился благодаря счастливым для андреевцев обстоятельствам. Находящийся близ Андреевского скита монастырь Ставроникита чрезвычайно обеднел, и братия выразила желание, чтобы он был передан Андреевскому скиту с условием, что тот заплатит все долги монастыря и будет содержать до самой смерти оставшихся в монастыре монахов. Но афонский Протат не дал разрешения на это опасное для него дело[55].
Храм Святой Троицы с братской трапезной. Современная фотография
Далее для обители начинаются трудные годы. В 1912 г. Афон оккупировали греческие войска, выгнали нескольких турецких чиновников, и на Афоне водворились греческие власти, которые оказались тяжелой обузой для иноков. Но это только первая беда.
Автор не ставит целью описание подробностей афонской смуты. Она достаточно хорошо освещена во многих материалах, опубликованных в последнее время. Андреевский скит оказался в самом эпицентре споров, и позиция игумена скита Иеронима во многом определялась его образованием в халкинской богословской школе и хорошим контактом с Константинопольской Патриархией. Но большинство насельников скита придерживались иного мнения, и о. Иероним был замещен на должности игумена известным подвижником архимандритом Давидом, личностью яркой, оставившей след не только в истории скита, но и в русской истории. Но после изгнания из скита 185 имяславцев игумен Иероним был возвращен на свое место, а архимандрит Давид, принеся покаяние перед Вселенским Патриархом, навсегда отбыл в Россию. Лидером имяславчества, принимавшим участие в многочисленных дискуссиях в печати, был иеромонах Андреевского скита, в прошлом офицер, Антоний (Булатович). Споры вокруг Имени Божия закончились на Афоне тем. что Андреевский скит потерял много монашествующих. Но акция правительства России и Священного Синода, в отличие от Пантелеймонова монастыря, в Андреевском скиту прошла без насилия.
Все чаще приходится слышать мнение, что происшедшая катастрофа была следствием хитроумной политики греческих националистов, желавших сокращения и сокрушения русского монашества на Афоне[56]. Были и другие заинтересованные в подобном разрешении споров лица. Константинопольский посол Гирс, в условиях незаконной аннексии Афона Грецией в 1912 г., хотел продемонстрировать право России на вмешательство в афонские дела, Святейший Синод стремился утвердить свой авторитет в решении вопросов, касающихся догматического учения Церкви, греки желали, чтобы русских было меньше. Споры об Имени Божием продолжались потом долгое время и так до сих пор и не закончились. Не пришли к какому-то окончательному выводу ни Поместный собор 1918 г., ни Константинопольская Патриархия. А для Андреевского скита это было началом увядания.
Разбирательства, споры, интриги будут продолжаться еще долгое время. Чтобы упрочить свою позицию, в России архимандрит Питирим, настоятель Одесского подворья, и иеромонах Макарий добиваются высочайшей аудиенции. Они прибыли 30 января 1914 г. в Царскосельский дворец и были представлены его императорскому величеству в присутствии обер-прокурора Саблера. Официальное название этого приема было таково: «Высочайшая аудиенция, данная уполномоченным Свято-Андреевского общежительного скита на Афоне по поводу принесения ими его императорскому величеству государю императору благодарности скита за прекращение иноческой смуты на Святой Горе и для поднесения государю древнего образа Всемилостивого Спаса Господа нашего Иисуса Христа»[57]. Эта была первая в истории обители подобная аудиенция. Краткая заметка в скитском журнале извещает нас, что аудиенция эта была вызвана желанием архимандрита Иеронима, соборных отцов и всей братии выразить благодарность русскому императору, «державной волей коего Свято-Андреевская Афонская обитель была избавлена от беспорядков, смут и разорения». Государю был подарен древний, XV в., образ Спасителя византийского письма (12 вершков длиной), государыне императрице – копия чудотворной иконы «В скорбех и печалех утешение» в серебряном с эмалью окладе и книга скитского издания «Взбранной воеводе», цесаревичу – складень «В скорбех и печалех утешение» со свт. Алексием Московским и св. апостолом Андреем Первозванным, великой княгине Ольге Николаевне – образ Казанской Божией Матери, Татьяне Николаевне – складень с иконой Божией матери «Достойно есть», с апостолом Андреем и блгв. кн. Александром Невским, Марии Николаевне – складень с Казанской иконой Божией матери, с Серафимом Саровским и Александром Невским, Анастасии Николаевне – Касперовская икона Божией Матери. Кроме того, были подарены: альбом видов скита с 36 снимками и пояснением к ним, краткая история скита, экземпляр издания «Наставления и утешения святой веры христианской» за 1912 г., кипарисовый ларец с афонским ладаном и просфора.
55
Записки русского инока-афонпа о своем путешествии по святогорским обителям и пустыням и сведения о некоторых их подвижниках, как древних, так и современных // Душеполезный собеседник. 1909. № 4. С. 120.
56
Хотя есть и другие достаточно оригинальные мнения. Одно из них приводится в книге «Афонская смута» (см. примечания к главе 6). «Некоторые вообще склонны были видеть в борьбе между имяславцами и их противниками следствие противостояния между русскими и украинцами на Афоне. Так, в 1913 г. некто Русинов писал: „Движение <…> имело национальную или, лучше сказать, земляческую подкладку <…> Схватились хохлы с кацапами. И так как первые теперь многочисленнее и составляют более подвижный элемент, менее испитой и изношенный на фабриках, то они под флагом нового учения произвели домашнюю революцию. Ильинский скит остался цел, потому что им издавна владеют малороссы”. –