Все данные, содержащиеся в любых биографических исследованиях, требуют перепроверки: это общее правило, из которого не должно быть исключений. В идеале, ссылка на такое исследование в работе, претендующей на научное значение, означает, что ее автор не только изучил это исследование, но и перепроверил те факты, которые были ему необходимы для собственных построений, подтвердив правоту предшественников. Разумеется, результаты эти подтверждаются не всегда, и в этих случаях важно уяснить, чем именно была обусловлена ошибка или неточность: недосмотром, неверным чтением или интерпретацией источника и т. д.: такого рода наблюдения позволяют составить представления о методах работы предшественника в целом. Далее, необходимо проследить последствия допущенной ошибки: не столь уж редки случаи, когда мнимые «факты» дожидаются перепроверки годами и даже десятилетиями.
При этом любые биографические исследования не могут ограничиваться той «литературой вопроса», которая специально посвящена изучаемому автору. Так, например, «пушкинист» должен ориентироваться в литературной жизни пушкинской эпохи, изучать биографии все тех современников Пушкина, с которыми так или иначе соприкасался поэт: в противном случае он не поймет и не оценит ни произведения Пушкина, ни его литературную позицию, ни характер его участия в литературной борьбе эпохи.
Основными учебными пособиями для самостоятельных биографических разысканий могут служить следующие: Петровская И. Ф. Биографика: Введение в биографику: Источники биографической информации о россиянах 1801—1917 гг. СПб., 2003; Щапов Я. Н. Справочный инструментарий историка России / РАН: Ин-т российской истории; МГУ имени М. В. Ломоносова: Исторический факультет. М., 2007.
В основе биографических разысканий – хронология. Наиболее удобный для решения основных практических задач в этой области справочник: Хронологический справочник (XIX и ХХ века) / Сост. М. И. Перпер. Л., 1984.
И уж конечно, биографические разыскания невозможны без обращения к библиографии. Наиболее важная для истории литературы форма обобщения фактических данных – «летописи» и хроники жизни и творческой деятельности литераторов (см. Приложение VI).
***
Биографические исследования могут тяготеть к науке, а могут к искусству. В первом случае они стремятся не столько к художественной выразительности, сколько к доказательности суждений, во втором – наоборот. В редких случаях данная ситуация осмысляется как проблема стиля, и тогда, с одной стороны, научная терминология ограничивает свободу языкотворчества, а с другой – различные приемы стилизации языка изучаемой эпохи позволяют отбросить те элементы научного языка, которые слишком откровенно противоречат ее психологии и эстетике.
Особая проблема связана с включением в текст биографии исторических источников или их фрагментов.
Во-первых, биограф может выступить не только в качестве интерпретатора уже изданных материалов, но и в роли публикатора; для научной биографии это, скорее, правило, чем исключение.
Во-вторых, биограф может строить свое повествование в форме монтажа. Так поступил, например, В. В. Вересаев, автор самой читаемой биографии А. С. Пушкина. В этом случае, однако, биограф несет ответственность за адекватность цитирования (цитаты не должны быть «выхвачены» из текста с потерей или подменой смысла) и самого отбора достоверных источников (одним из недостатков книги Вересаева, отмеченных современниками, было обильное цитирование апокрифических мемуаров о Пушкине44.
В-третьих, биограф может часть источников приводить полностью или частично, часть же – пересказывать «своими словами», как бы соревнуясь с авторами старых писем, мемуаров или литературно-критических статей в языковой изощренности. Но такой подход всегда сомнителен не только, так сказать, стилистически, но и по существу дела: зачем кому-то, кроме совершенно неразборчивых читателей, данные из вторых рук? Если же биограф ориентируется именно на них, то тогда он сам выводит себя за пределы научного поля. Но, конечно, нужно отличать подобные случаи от интерпретирующего аналитического пересказа, который не просто «дублирует» смысл исторического источника, а предлагает его истолкование; такой пересказ имеет широкое применение в традиционной филологии и распространяется на трудные для понимания художественные тексты.
44
См., в частности: Цявловский М. А., Цявловская Т. Г. Вокруг Пушкина. М., 2000. С. 58—59, 226—227 [комментарий С. И. Панова]).