30 июня того же 1177 г. Глеб умер в темнице.[62] Послы Святослава Всеволодовича по смерти Глеба продолжали хлопотать за его сына Романа, который в свою очередь приходился зятем черниговскому князю. Целые два года тянулись переговоры, и не ранее 1179 г. согласился Всеволод отпустить Романа на рязанское княжение. Об условиях, на которых последний должен был целовать крест, летописцы не говорят прямо, но для нас многозначительны их короткие выражения в роде следующих: «… а Романа сына его едва выстояша, целовавше крест», или «… князя Романа, укрепивше крестным целованием, и смиривше зело, отпустиша в Рязань».[63] Очевидно, здесь дело идет о совершенной покорности Всеволоду Юрьевичу.
Таким образом окончился второй акт борьбы рязанских князей с владимиро-суздальскими и на этот раз еще более решительным торжеством последних. Мы видели, что Глеб с успехом мог вмешаться в дела соседнего княжества и даже быть для него грозным, но только до тех пор, пока оно страдало от внутренних беспорядков и усобиц. Лишь только Михаилу и потом Всеволоду удавалось соединить владимирцев, суздальцев, ростовцев и переяславцев, борьба с ними опять становилась не под силу рязанскому князю. Притом же, не отказывая Глебу в деятельном, мужественном характере, мы имеем полное право обвинить его в недостатке благоразумия и проницательности. Он не сумел оценить ни Ростиславичей, ни Юрьевичей, и, не рассчитав средства, довел борьбу до крайности. Поколение рязанских Ярославичей по характеру своему, конечно, стояло ближе к князьям Южной России, нежели к своим северным соседям, подобно первым они предпочитали решать споры судом Божьим и не придерживались осторожной, расчетливой политики последних.
Поражение на Колакше и плен князей, кроме унижения и подчинения Рязанской земли владимирскому князю, влекли за собой другое обычное явление того времени. Степные варвары, узнав о несчастии соседей, не замедлили воспользоваться удобным случаем, чтобы пограбить рязанские волости. Поэтому первым делом Романа Глебовича по возвращении в свою отчину был поход на хищников, которым он нанес поражение на реке Большой Вороне.
С 1180 г. уже начинаются усобицы между братьями. Глеб оставил после себя довольно многочисленную семью, нам известны имена шестерых его сыновей: Роман, Игорь, Святослав, Всеволод, Владимир и Ярослав. Повод к неудовольствиям подал старший Глебович Роман. Зависимость от Всеволода III, конечно, была тягостна для рязанского князя. При одних собственных силах он не мог начать новую борьбу с могущественным соседом; отсюда понятен тесный союз Романа с его тестем черниговским князем Святославом Всеволодовичем. В то время еще не совсем ослабла связь Рязани с Черниговом, как с метрополией, в отношении церковной иерархии оба княжества составляли еще одну епископию. Очень может быть при этом, что Святослав, принимавший деятельное участие в освобождении зятя, и, будучи доселе в дружеских отношениях со Всеволодом, без особенных препятствий надеялся утвердить свое влияние на дела Рязанского княжества и быть тамошним князем в место отца.
Роман затеял спор о волостях с младшими братьями Всеволодом и Владимиром, которые княжили на Проне. Дело дошло до войны. Теснимые старшим братом, с которым соединились Игорь и Святослав Глебовичи, пронские князья обратились к Всеволоду. Может быть, и самая ссора произошла вследствие того, что младшие братья предпочитали владимирское влияние и не хотели подчиниться черниговскому. «Ты господин, ты отец, — посылают они сказать Всеволоду, — брат наш старший Роман отнимает у нас волости, слушаясь тестя Святослава а тебе он целовал крест и нарушил клятву».
Великий князь сначала хотел уладить дело мирным образом и велел сказать Роману, чтобы он не обижал братьев. Встретив неповиновение своей воле, он собрал полки и выступил в поход. Между тем Роман успел известить Святослава Всеволодовича о своей опасности; тесть немедленно отправил к нему на помощь черниговскую дружину под начальством своего сына Глеба, который занял Коломну, как передовой рязанский пост со стороны Суздальского княжества. Великий князь осадил Коломну, и, заставив Святославича выйти из города, отослал его с бывшими при нем боярами во Владимир, а черниговскую дружину велел развести по своим городам.[64] Роман, осаждавший в то время своих братьев в Пронске, при вести о приближении Всеволода снял осаду и пошел к нему навстречу. Младшие Глебовичи поспешили соединиться с владимирскими полками.
62
В летописи, как заметил СМ. Соловьев (И. Р. 2. Прим. 342) употреблено при этом довольно странное выражение: «Тогда же князь Глеб мертв бысть» — Ипат. 120.
64
Летописи темно выражаются насчет того, каким образом Глеб попался в руки Всеволода. Лавр. 164:
«… ту в Коломне Святославича Глеба я князь Всеволод».
Ипат. 122:
«… слышав же Всеволод, еже прислал Святослав сына своего, помогая зяти своему и позва и к себе; Глеб же Святославич не хоте ехати, но и волею неволею еха к нему, зане бяшеть в его руках». Ник. 2. 240: «… ему же оплошившемуся, и всем пьяным бывшим, и тако стражей его поимаша, сице же и самого князя Глеба Святославича изымаша».