В дальнейшем, когда Франция потерпела окончательное поражение, ему пришлось испытать немало глубоких разочарований; планы некоторых французских кругов привлечь шведского кронпринца на сторону Франции, в качестве ли прямого наследника Наполеона или своего рода мажордома при Бурбонах, все еще оставались актуальными и усиленно выдвигались после 100 дней и Ватерлоо. Но в то время Карл Юхан уже возвратился в Швецию. Он уже сошел со сцены французской и мировой истории.
В связи с крупными успехами Карла Юхана, его умелым и удачным проведением политики 1812 г. в настроениях шведского общества произошел перелом (однако не во всех его кругах). Появилось чувство благодарности по отношению к Карлу Юхану. Теперь было важно выяснить, как поведет себя Норвегия. Шведское правительство предложило Норвегии представить проект собственной конституции, которая должна была стать для нее основой перехода от единовластной к конституционной форме правления. Датский наместник в Норвегии в период до Кильского мира, кузен Фредрика VI — Кристиан Фредрик при известии об условиях мира объединил значительные группы общества вокруг тезиса, что датский король не имел права отказаться от Норвегии. Законодательное собрание в Эйдсвольде приняло конституцию и 17 мая 1814 г. избрало Кристиана Фредрика королем Норвегии. Рассчитывая на поддержку европейских государств, Норвегия отклонила шведское предложение о соглашении. Однако ее расчеты не оправдались; шведские войска под личным руководством самого Карла Юхана выступили против Норвегии и достигли некоторых успехов, хотя и не решающих.
Уже в августе в Моссе было достигнуто соглашение о конвенции между двумя государствами: согласно этой конвенции, новый норвежский король отказался от короны; Швеция признала новую конституцию и государственное представительство — «стортинг»; собравшийся в Христиании стортинг, после долгого обсуждения, внес некоторые изменения в конституцию, а 4 ноября «избрал и признал» королем Карла XIII. Общие вопросы были урегулированы «государственным актом», который был принят как шведским риксдагом, так и норвежским стортингом (в августе 1815 г.). Карл Юхан форсировал переговоры, так как хотел еще до Венского конгресса достигнуть окончательных результатов; вследствие этого не все проблемы были сформулированы с той полнотой, какая была желательна. Но объединение было достигнуто; Швеция и Норвегия, сохраняя каждая свою конституцию, заключили между собой унию, и политика 1812 г. была тем самым успешно завершена. Осуществление плана возвращения Финляндии было отложено на будущее. События этих последних лет неразрывно связаны с именем Карла Юхана. Именно он повернул острие шведской внешней политики с востока на запад.
Однако оставалось урегулировать еще много вопросов. Не было еще полной ясности относительно того, как следует применять конституцию и какие последствия может иметь ее применение: роль в политике перешла от риксдага (деятельность которого стояла на первом плане в 1809–1810 гг.) к королю, или, вернее, кронпринцу-регенту (с 1811 г.); положение о форме правления оставляло возможности нового истолкования — как в пользу короля, так и в пользу риксдага. Уже с 1808–1809 гг. инфляция тяжело отражалась на состоянии финансов. Вопрос об избирательном праве оставался открытым. Социальные проблемы также настоятельно требовали разрешения, особенно те из них, которые были связаны с быстрым ростом населения. На двух ближайших сессиях риксдага, 1815 и 1817–1818 гг., в центре внимания стояли вопросы денежного хозяйства, так как общий экономический кризис, начавшийся в 1812–1813 гг., увеличил беспокойство в стране. Но эти вопросы так и не получили действительного разрешения, и причины беспорядка раскрыты не были. Были предприняты некоторые нерешительные попытки оппозиционных выступлений, имевшие целью установление в Швеции английского парламентского обычая; ответ Карла Юхана на эти попытки можно выразить его собственными словами: «Opposition — c'est conspiration» (оппозиция — это заговор). Проект избирательной реформы осуществлен не был. Все неразрешенные вопросы были отложены.
Годы после 1809 были напряженным и богатым всевозможными превратностями периодом в истории Швеции. В это время были во многих отношениях заложены основы современной Швеции. Но за внешними событиями не следует терять из виду внутренних перемен, не только в вопросе конституции, но и в других, более глубоких вопросах. Аграрные мероприятия, начавшиеся при Густаве IV Адольфе, продолжались; они повлекли за собой создание хуторов и поднятие нови; было подсчитано, что площадь пахотной земли в Швеции за период 1805–1815 гг. увеличилась на 17 %. В это время началось в широких масштабах возделывание картофеля; население начало охотно сажать картофель, как только стало известно, что из него можно делать спирт, а также пойло для скота. Народонаселение на протяжении одного столетия быстро увеличилось, в значительной степени благодаря росту «класса слуг» (рабочих); таким образом, структура общества изменилась, а в связи с этим постоянно возникали новые социальные проблемы.
Глава XXX
НЕОРОМАНТИЗМ И ЁТИЦИЗМ. ЛИБЕРАЛИЗМ И КОНСЕРВАТИЗМ. РОСТ ЗНАЧЕНИЯ СРЕДНИХ КЛАССОВ
(1818–1844 гг.)
Как раз в то время, когда происходило оформление политической жизни Швеции в определенных конституционных документах и конституционной практике, шведская литература и наука переживали один из своих блестящих периодов. Если первый кульминационный момент в развитии шведской духовной культуры новейшего времени приходится примерно на 1750–1790 гг. — время Линнея, Бельмана, Чельгрена и их современников, то второй период подъема приходится, бесспорно, на 10-е и 20-е годы XIX в. — время поколения, родившегося в период процветания густавианцев. Началом «золотого века» шведской литературы можно считать период около 1810 г. — время тяжелого политического кризиса. Авторы нового поколения по большей части происходили из среды духовенства или буржуазии, имели университетское образование и часто впоследствии становились профессорами или епископами. Их появление предвещало большой политический подъем, рост значения средних классов шведского общества в первой половине XIX в.
В 1810 г. вышел в свет первый номер журнала неоромантиков «фосфористов» под названием «Фосфорос», в котором были помещены первые лирические стихи выдающегося представителя этого направления Аттербума. Этот журнал повел ожесточенную борьбу против традиций просвещения и французского классицизма [93].
В следующем году Тегнер написал «Свеа», и тогда же было учреждено общество «Ёта», в журнале которого под названием «Идуна», издаваемом для «любителей скандинавской древности», Гейер опубликовал свои первые стихи. «Фосфористы» находились под большим влиянием немецких романтиков, а члены общества «Ёта» идеализировали жизнь древней Скандинавии. Тегнер объединял в себе все течения своего времени — романтизм, ётицизм, философию Фихте, неоклассицизм Гете и Шиллера и густавианские традиции — в одно целое, носившее национально-шведский и в то же время личный характер. В течение 10-х и 20-х годов XIX в. Тегнер создал свои важнейшие лирические произведения, свою всемирно известную «Сагу о Фритьофе», Гейер опубликовал много стихотворений, в том числе «Викинг» и «Крестьянин-собственник» (1811), выпустил в свет две поэтические декларации о сущности «шведского духа» и подготовил свою историю Швеции (опубликована в 1832–1836 гг.), Аттербум опубликовал свою романтическую лирику и свою философскую сказку «Остров блаженства» (1824–1827 гг. — «философское» произведение Аттербума представляет собой реакционную сатиру; это памфлет против либералов). К этому же времени относится интенсивная деятельность Стагнелиуса и романтический дебют Карла Ёнаса и Лове Альмквиста с его ужасами и мистицизмом. Картину эту дополняет большое число произведений второстепенных авторов, оживленные литературные споры «старой» и «новой» школ, псалмы Валлина, научно-исследовательская деятельность химика Берцелиуса и многосторонняя деятельность экономиста и ботаника Агарда.
93
[93] Романтическая школа, или «фосфористы», наиболее видными представителями которой были Гейер и философ (он же поэт) Аттербум, отстаивала сословное деление общества, которое обеспечивало господствующее положение дворянства. Рационализму либеральной буржуазии, требовавшей парламентской формы правления, романтики противопоставляли «национальные» и «исторические» начала. Они считали, что риксдаг как орган представительства четырех сословий является результатом исторического развития Швеции и стоит выше буржуазного парламентаризма. —