Здесь можно отметить, что хотя на протяжении нашего повествования вам доведется столкнуться на страницах книги со многими призраками из семейства вампиров и познакомиться с родственными суевериями и преданиями, но главная черта, отличающая собственно вампира, — то, что он представляет собой мертвое тело, ожившее и ведущее жуткое, дьявольское существование. Он выходит из могилы, чтобы терзать живых людей, высасывая у них кровь, которая и дает ему новую жизненную энергию и свежие силы. Так как вампиры, в частности, нередко встречаются в Греции, давайте последуем в описании этой язвы за греческим автором. Одним из первых — если не самым первым — кто в XVII веке стал писать о вампирах, был Леоне Аллаччи (Алачи), более известный под латинизированным именем Лео Аллациус (Leo Allatius).[67] Этот ученый — филолог-классик и богослов — родился на острове Хиос в 1586 году и умер в Риме в январе 1669 года. В четырнадцать лет он поступил в греческий колледж в Риме. Закончив его с отличием и получив самые лестные отзывы, он возвратился на Хиос, где его знания весьма пригодились католическому епископу Марко Джустиниани. В 1616 году Аллаччи была присвоена степень доктора медицины, а чуть позже он, получив назначение в библиотеку Ватикана, стал еще и преподавать риторику в греческом колледже. В 1622 году папа Григорий XV направил Аллаччи в Германию руководить перевозкой в Рим пфальцграфской библиотеки Гейдельберга, которую пфальцграф Максимилиан I передал в распоряжение папы в обмен на субсидии, которые обеспечили княжеству Пфальц возможность вести войну против федерации протестантских князей. Свою задачу, представлявшую неимоверную сложность, если учесть разруху, в которой пребывало княжество, Аллаччи выполнил самым успешным образом, и в годы правления пап Урбана VIII и Иннокентия X продолжал свою работу в ватиканской библиотеке, особо сосредоточившись на пфальцграфских манускриптах. В 1661 году папа Александр VI в знак признания выдающейся учености Аллаччи и его обширных научных изысканий назначил его хранителем этой библиотеки. Ученый был горячим приверженцем идеи воссоединения Церквей, в связи с чем написал свой великий труд „О вечном согласии между Церковью Западной и Церковью Восточной“, в котором всячески подчеркивал моменты единодушия, а о разногласиях старался говорить как можно меньше и вообще упоминать о них вскользь.
В своем трактате „De Graecorum hodie quorandam opina-tionibus“ (Кельн, 1645) Аллаччи обсуждает множество преданий и довольно много говорит о вампирах, о которых, в частности, сообщает следующее: „Вриколак (Vrykolakas) — это труп человека, при жизни предававшегося греху и распутству, нередко — одного из тех, кто был отлучен от церкви своим епископом. Подобные тела не подвергаются разложению и не превращаются в прах, но, обладая кожей крайне прочной и упругой, раздуваются во все стороны так, что у них едва можно согнуть суставы; кожа их растягивается, как пергамент, которым обтягивают барабаны, и если по ней постучать, она издает точно такой же звук, вследствие чего вриколак и получил название „барабаноподобный“. Согласно этому автору, таким телом овладевает демон, и тогда оно встает из могилы и, преимущественно по ночам, ходит по улицам села, громко стучась в двери и выкликая по имени одного из домочадцев. Но если названный человек невольно отзовется, то на следующий день непременно умрет. Однако вриколак никогда не вызывает по имени дважды, и поэтому жители Хиоса, прежде чем отозваться любому, кто стучится ночью, всегда на всякий случай ждут, пока зов не повторится. „Говорят, что это чудовище столь пагубно для людей, что на самом деле может появляться и в дневное время, даже в самый полдень,[68] причем не ограничиваясь деревенскими домами, а посещая огороженные виноградники или выходя на открытую местность, набрасываясь внезапно на работающих в поле крестьян или на прохожих, идущих по большой дороге. Оно способно убивать одним своим видом, внушающим ужас, даже не пытаясь хватать людей и не произнося ни слова“. Соответственно, и скоропостижная смерть по невыясненной причине должна вызывать самые серьезные подозрения, и если есть какой-либо повод для беспокойства или начинают ходить слухи о появлении призраков, спешат разрыть могилу умершего, и труп нередко находят в описанном выше состоянии. Тогда без промедления „его извлекают из могилы, священники произносят подобающие молитвы, и труп бросают в жарко пылающий погребальный костер. Еще до того, как будут завершены молитвы, кожа станет отходить, и тело начнет распадаться, а затем огонь истребит его дотла“.
Затем Аллаччи обращает внимание читателей на то, что обычай этот в Греции отнюдь не нов и происхождение его нельзя считать недавним. Автор рассказывает, что „в древности так же, как и в современную эпоху, святые и просто люди высокого благочестия, исповедовавшие христиан, всегда старались отвратить их от подобных суеверий и выкорчевать эти предрассудки из народного сознания“. И с этой целью, разумеется, он приводит цитату из номоканона — авторитетного указа[69] греческой церкви: „Что касается умершего, то, если труп его оказывается целым и невредимым, его называют вриколаком“.
„Невозможно, чтобы покойный стал вриколаком иначе чем по воле дьявола, который, желая поиздеваться над некоторыми людьми и ввести их в заблуждение, дабы они навлекли на себя гнев Небес, вызывает эти темные чудеса и столь часто по ночам он насылает чары, благодаря чему людям кажется, будто им является покойник, с которым они прежде были знакомы, и ведет с ними беседы; и в снах они тоже видят странные картины. Иной раз им может привидеться, будто он расхаживает туда-сюда по проселочной, а то и по большой дороге или просто стоит на месте; более того — рассказывают, что он принимался душить людей и убивал их.
Сразу же начинается прискорбная суета, по всей деревне поднимается переполох, всюду шум и гам, так что все бросаются к могиле и откапывают покойника… и кажется им, что покойник — тот, который давно умер и был похоронен — сейчас перед ними как живой… И поэтому они общими усилиями собирают громадный штабель дров для погребального костра и поджигают его, положив сверху труп, дабы огонь истребил его окончательно“.
Что чрезвычайно любопытно, после настойчивых заявлений о том, будто подобные явления — это просто суеверия и игра воображения, в номоканоне говорится следующее: „Да будет вам известно, однако, что по обнаружении подобного неразложившегося тела, которое, как мы уже говорили, является делом рук дьявола, следует без промедления вызвать священников, дабы они пропели молитвы Пресвятой Матери Божьей… и провели заупокойную службу по усопшему с последующими поминками[70]“. Данный пункт является по меньшей мере явным свидетельством того, что автор или авторы указа в какой-то степени сами верили во вриколаков, и сдается мне, эти люди не включили бы в указ столь значимую предосторожность, если бы не находили ее совершенно необходимой; успокоив свою совесть подчеркнуто официальным тоном этого документа, они сочли своим долгом предложить меры безопасности на случай возможного инцидента и вследствие затруднений и подозрений. В действительности же они самым очевидным образом страховались.
Аллаччи, во всяком случае, без колебаний провозглашал свои взгляды и вполне верил в существование вампиров. Он утверждает, причем совершенно искренне: „Это верх глупости — отрицать, что нередко в могилах находят подобные неразложившиеся трупы и что, используя оные, дьявол, с Божьего позволения, строит самые жуткие козни против человечества и вынашивает самые страшные планы с целью как можно больше ему навредить“. Отец Франсуа Ришар, на чью важную работу мы ссылались выше, недвусмысленно заявляет, что, в частности, в Греции дьявол может орудовать посредством этих мертвых тел так же, как и через колдунов, и все это становится возможным благодаря какому-то непостижимому провиденциальному замыслу. И не вызывает сомнений, что вампиры действуют под сатанинским влиянием и под сатанинским руководством. Здесь уместнее всего привести мудрые слова св. Григория Великого, хотя и сказанные по другому случаю:[71] „Qui tamen non sees incredibly vista conscious, is in ill et alia fact pennames. Crete in quorum osmium caput diabolism est.: et humus capitis membra sunt omnes iniqui“. Все это, разумеется, с божественного разрешения. Авторы труда „Молот ведьм“ в первой части книги учат нас, каковы „три необходимых сопутствующих элемента колдовства — это Дьявол, Ведьма и Позволение Божье“. Вот вам, соответственно, и три необходимых сопутствующих элемента вампиризма, а именно: Дьявол, Мертвое тело и Позволение Божье. Отец Ришар пишет: „Дьявол оживляет и снабжает энергией эти мертвые тела, которые долгое время сохраняет целыми и невредимыми; это именно он действует под личиной умершего, под его настоящей внешностью, начиная разгуливать по улицам, а вскоре уже расхаживая по полям и проселочным дорогам. По пути он врывается в дома, нагоняя на людей жуткий страх; многие цепенеют, а иные даже умирают от испуга; дьявол же принимается за жестокие и кровавые деяния, вселяя ужас в сердце каждого“. Далее святой отец повествует, как сначала он считал, что эти призраки — просто привидения из чистилища, вернувшиеся с просьбой о помощи, о мессах и о благочестивых молитвах за упокой их душ;[72] однако, изучив этот вопрос во всех подробностях, он обнаружил, что столкнулся с чем-то совершенно иным: привидения из чистилища не совершают разнузданных поступков, яростных налетов — таких, когда страдает человеческое имущество, скот, а порой и сами люди. Значит, у этих пришельцев чисто дьявольское происхождение, и тогда за дело берутся священники, которые собираются по субботам, ибо это единственный день, когда вриколак остается в своей могиле и не способен разгуливать по земле.
67
Его жизнь описал ГЬадиус (in Mai, Bibliotheca Nova Patrum, VI, Рим, 1853; см. также Legrand, "Bibliographic hellenique du XVII siecje", Paris, 1893).
68
"Scuto circumdabit te verjtas eius: non timebis a timore noctumo. A sagitta volante in die, a negotio perambulante in tenebris: ab incursu, et daemonic meridiano". Psalm XC.
70
В Греции в наши дни похороны обычно заканчиваются тем, что собравшиеся у могилы участники погребения распределяют между собой куски вареного мяса и вино; порцию пищи и напитков оставляют в стороне — для усопшего. Не редко дело не ограничивается легкой закуской, и у кладбища разворачивается сцена весьма основательной трапезы. Следующий за ней ужин дома с родственниками и друзьями — носит название "утешительная трапеза" или "согревающая трапеза".
72
Подобные явления дело весьма нередкое. См. Фабер, "У подножия креста, или Скорбь Марии", пятое издание, 1872, с. 209; Виконт Ипполит де Гувелло, "Явления одной души из чистилища", Tequi, Paris, четвертое издание, 1919, возможно, прочтете не без пользы для себя. Данте говорит ("Чистилище", XI, 34–36): Чтоб эти души, в легкой чистоте, Смыв принесенные отсюда пятна, Смогли подняться к звездной высоте… (Перевод М. Лозинского)