Укрепление феодальных элементов во всем византийском обществе и в самой византийской церкви накладывало определенную печать и на ее организационные формы. Если в середине IX в. всякие приношения епископам (и мирян, и духовных лиц) носили еще нерегулярный характер, то с середины X в. византийская церковь предпринимает попытки превратить эти приношения в обязательные[375]. С этого времени епископы начинают взимать определенные взносы за священнические действия; клирики должны были платить им за рукоположение, миряне — за разрешение на брак, взималась также поминальная плата. Особенно важным было введение церковного налога — каноникона (с конца X в.); каноникон взимался с каждой деревни пропорционально числу домов в ней; он уплачивался как деньгами, так и натурой: баранами, курами, мукой, ячменем, вином. И все же, в отличие от Западной Европы, в Византии не взималась церковная десятина.
С увеличением экономической мощи византийской церкви постепенно возрастал и усложнялся управляющий ею аппарат должностных лиц. К X в. высшие епископальные чины (хартофилак, эконом, сакеларий, скевофилак и сакелий) образовали замкнутую «пятерку» (пентаду), сосредоточившую в своих руках управление епископией. Хартофилак был начальником епископального секрета (канцелярии), сакелий и эконом — казначеями епископии, скевофилак ведал церковной утварью, а сакеларий (подобно императорскому сакеларию) осуществлял функции контроля за всем финансовым управлением епископии, в том числе он контролировал хозяйство подчиненных епископии монастырей.
Централизация церковного управления значительно укрепилась в сравнении с ранневизантийским периодом. Константинопольский патриарх стал к этому времени непререкаемым главой византийской церкви, поскольку все остальные патриаршие престолы Востока оказались с VII в. на территории, принадлежащей арабам. В X в., правда, византийским войскам удалось вступить в Антиохию, но, разумеется, патриарх завоеванного города не мог соперничать с епископом византийской столицы.
В усилении политического влияния константинопольского патриарха немаловажную роль сыграло право ставропигии, т. е. создания епископальных монастырей. Постепенно епископы и митрополиты были лишены права ставропигии, и только константинопольский патриарх мог основывать монастыри — в том числе и в чужих епархиях. Ставропигиальными монастырями со временем стали называть монастыри, находившиеся в непосредственном подчинении патриарха.
В период иконоборчества наиболее значительную роль играли столичные монастыри, и в первую очередь Студийский. Хотя и Студийский монастырь, и некоторые иные столичные обители продолжали в X в. оказывать известное влияние на политическую жизнь, однако первенствующая роль постепенно переходит к провинциальным монастырям, из которых во второй половине IX и X столетии наибольшей известностью пользовался комплекс монастырей на вифинском Олимпе. Олимпийские монастыри были тесно связаны с византийской аристократией, а олимпийские игумены принимали активное участие в политической жизни Византийской империи. В IX–X вв. возникает много новых монастырей в глухих горных районах, где монахи — сперва собственными руками, а затем при помощи труда зависимых крестьян — осваивают новые земельные массивы; в частности, с конца IX в. начинается освоение монахами Афонского мыса, где впоследствии создаются могущественные монастыри.
Процесс укрепления феодальных элементов в церкви выразился, в частности, в обмирщении быта духовенства и монашества; несмотря на постоянные призывы к пустынножительству, многие монахи и священнослужители жили в роскоши и неге, занимались торговлей и ростовщичеством. Внутри самой церкви все более отчетливо вырисовывались социальные градации, свойственные феодальному обществу: если епископы и игумены вливались в класс феодалов, то младшие монахи и рядовые клирики по своему положению сближались с зависимым крестьянством.
Внутреннее расслоение в монашеской среде порождало стремление известной части высшей монастырской братии к выделению частной собственности монахов. Юстинианово право не знало свободы завещания монахов, но уже к концу IX в. монахи получили право распоряжаться своим имуществом и составлять завещания[376].
375
Cм. E. Herman. Zum kirchlichen Benefizialwesen im byzantinischen Reich. — «Atti del V Congresso Internazionale di Studi Bizantini». Roma, 1939, p. 662 sq. Cp. E. Herman. Das bischofliche Abgabenwesen im Patriarchat von Konstantinopel. — OrChrPer, V, 1939, S. 436.
376
См. об. этом В. Graniс. Das Klosterwesen in der Novellengesetzgebung Kaiser Leons des Weisen. — BZ, 31, 1931, S. 67.