Глава 12
Завоевание турками Мореи, островов Эгейского моря и Трапезундской империи
(Александр Петрович Каждан)
Для греческого населения турецкое завоевание означало установление нового гнета: греки стали политически бесправными, их религия — гонимой. Произвол завоевателей был чудовищным даже для видавшей виды империи ромеев.
Византийцы были ограблены, их жилища разрушены, мужчины, женщины, дети оказались в плену у османов. В недавно найденном архиве адрианопольского купца Николая Исидора[524] обнаружено несколько относящихся к 1453 г. писем, где говорится о судьбе греков, попавших в турецкий плен. Духовенство Галлиполи просило Николая Исидора выкупить некоего Иоанна Магистра: жестокий мусульманин, которому достался Иоанн, требовал за него две с половиной тысячи аспров (и непременно деньги вперед). Другое письмо написано человеком по имени Димитрий, семья которого попала в руки какого-то евнуха. У Димитрия не было средств, чтобы выкупить своих родственников; он лишь мог посылать подарки евнуху, чтобы как-то умилостивить его и улучшить положение родных.
Даже туркофилы не чувствовали себя уверенными под властью Мехмеда. Их вождь мегадука Лука Нотара был сперва обласкан турецким султаном: победитель посетил дом Нотары, беседовал с больной женой мегадуки, наградил его деньгами и обещал передать ему управление разграбленным и сожженным Стамбулом. Согласие, впрочем, длилось недолго: Мехмед потребовал, чтобы Нотара прислал ему своего младшего сына, — мегадука ответил, что предпочтет погибнуть на плахе, нежели выдать мальчика на поругание. Расправа не замедлила: Нотара был казнен вместе со старшим сыном и зятем, три головы доставлены султану, тела брошены без погребения.
Множество греков эмигрировало — в Дубровник, на Крит, в Италию, Россию[525]. Многие из них сыграли большую культурную роль — они распространяли эллинскую образованность и византийские художественные традиции[526]. Греческих ткачей приглашал для французских мануфактур Людовик XI[527]. Но далеко не всем эмигрантам удавалось устроиться на чужбине: многие нуждались, жили подаянием, зарабатывали на хлеб перепиской греческих книг. Иные возвращались на родину, где жизнь была опаснее, но легче было прокормить семью.
Те же письма из архива Николая Исидора свидетельствуют, что греческое купечество сумело наладить отношения с победителями: строились дома, учреждались торговые компании, шла торговля солью. Николай Исидор велел приказчику привезти ему из-под Месемврии горшок черной икры. Функционировали греческие школы и греческие церкви. Победители позаботились об избрании нового патриарха: им оказался Георгий Схоларий (Геннадий), который бежал из осажденного Константинополя, попал к туркам в плен, был продан на рабском рынке в Адрианополе и, по-видимому, учительствовал в школе, находившейся под покровительством Николая Исидора. Мехмед пригласил его в Стамбул, окружил почестями, и 6 января 1454 г. Геннадий занял патриарший престол. Св. София стала мечетью — Геннадию для службы отвели другую церковь: сперва св. Апостолов, потом — Паммакаристу. Согласие Геннадия стать патриархом означало, что глава восточной церкви признавал новый порядок вещей, православное духовенство избрало путь сотрудничества с завоевателями. Византийская церковь, которая после латинского завоевания 1204 г. была одним из очагов сопротивления, теперь довольно быстро смирилась с мусульманской чалмой на берегах Боспора. Эта позиция греческой церкви, руководимой к тому же одним из наиболее активных антиуниатов, обрекала соглашение с папством на неминуемый крах: Флорентийская уния не соблюдалась, хотя официально греческое духовенство отвергло ее лишь на Константинопольском соборе 1484 г.[528]
После падения Константинополя турецкие войска приступили к завоеванию последних частей Византийской империи[529]. Западные державы по-прежнему не могли сконцентрировать свои усилия против мусульман. Итальянские торговые республики (Генуя, Венеция) предпочитали ценой территориальных потерь удерживать в своих руках монополию на торговлю Леванта. Героическое сопротивление Албании, Сербии и Венгрии, несмотря на ряд успехов, не могло остановить натиск Османской империи. Используя военное превосходство турок, умело играя на противоречиях местной знати, Мехмед постепенно распространял свою власть на прежние владения Византии и латинских государств в бассейне Эгейского моря.
525
О греках в России см. М. Н. Тихомиров. Греки из Морей в средневековой России. — СВ, 25, 1964, стр. 166–175. Ср. еще В. И. Рутенбург. Итальянские источники о связях России и Италии в XV в. — «Труды Ленингр. отд. Института истории», 7, 1964, стр. 455–462.
526
См. об этом: Г. М. Xартман. Значение греческой культуры для развития итальянского гуманизма. — ВВ, XV, 1959, стр. 118 и cл. Характерная фигура тех лет — Михаил Апостолис, который после падения Константинополя попал в плен, но, по-видимому, сумел бежать в Италию, а затем на Крит. Здесь он жил в бедности, мечтая о преподавательской деятельности и оплакивая Византию. См. о нем: D. J. Geanakoplos. Greek Scholars in Venice. Cambr.-Mass., 1962, p. 73–110 (в 1965 г. вышел новогреческий перевод).
527
Е. Мuntz. Les artistes byzantins dans l'Europe latine du Vе au XVе siecle. — «Revue de l'art Chretien», a. 36, 5e ser., t. IV, 1893, mai, p. 190.
529
См. об этом F. Вabinger. Mehmed der Eroberer und seine Zeit. Munchen, 1953. В 1959 г. вышло новое издание этой книги с несущественными дополнениями и поправками. И первое, и второе издание — без аппарата: в предисловии ко второму изданию Ф. Бабингер сообщает, что им подготовлен специальный том, содержащий обоснование его изложения. До сих пор этот том еще не увидел света. См. поправки: Н. Inаlсik. Mehmed the Conqueror (1432–1481) and his Time. — «Speculum», 35, 1960, p. 408–427.