Однако по мере усиления самих западноевропейских городов, освобождавшихся от власти феодалов, с появлением и укреплением в них цехового строя и купеческих союзов-гильдий, защищавших интересы торгово-ремесленного населения, византийские города начали постепенно отступать с занимаемых ими прежде позиций.
Традиционная политика византийского правительства, создававшая для купцов провинциальных городов еще большие стеснения в столичной торговле, чем для иностранцев; строгий надзор над столичным ремеслом и торговлей; ограничение деятельности константинопольского купечества пределами столицы; быстро растущие привилегии итальянских торговцев — все это связывало инициативу и активность, без которых было невозможно дальнейшее развитие экономики византийской столицы и всей страны в целом.
В то время как на Западе королевская власть вступила в союзе городами в борьбе против феодалов, а городской патрициат, состоявший по преимуществу из богатой купеческой верхушки, проводил благоприятную для развития торговли политику, в Византии власть в городах захватила провинциальная землевладельческая знать, все более ориентировавшаяся на иностранное купечество.
Венецианская и Генуэзская республики в XIII–XV вв. проводили по отношению к Византии колониалистскую политику, захватывая природные богатства страны и вывозя за пределы империи необходимое для ее промышленного развития сырье; они прибрали к рукам наиболее важные в торговом отношении прибрежные города и острова, непрерывно подавляли развитие конкурирующих отраслей местного ремесла. Их деятельность содействовала превращению Византии в страну, основным предметом вывоза которой стала сельскохозяйственная продукция.
В то время как на Западе на основе крупной морской и сухопутной торговли, при массовом вывозе товаров на внешний рынок зарождалась мануфактура, в Византии товарное производство резко сократилось, а внешняя торговля почти целиком оказалась в руках итальянских купеческих республик. Все это происходило в условиях нараставшей военной опасности. Под натиском турок Византия теряла один город за другим, ее экономика была окончательно дезорганизована.
Глава 8
Междоусобная борьба в Византии и соседи империи (1320–1341 гг.)
(Геннадий Григорьевич Литаврин)
Византия продолжала неудержимо слабеть. Нерешительные попытки Андроника II ограничить привилегии крупных землевладельцев не могли принести существенных выгод государству[330]. Эти меры лишь ускорили открытое выступление феодалов против центрального правительства. Несостоятельной оказалась политика Андроника II и против генуэзцев. Он хотел подорвать их позиции путем предоставления и расширения привилегий их конкурентам — купечеству других итальянских республик, а также испанским и французским купцам. Но эта политика лишь усиливала зависимость византийской экономики от иноземной, она озлобила как жителей столицы, так и генуэзцев Галаты. В провинциях, изнемогавших под бременем высоких налогов, нарастало недовольство. Ко всему этому присоединялись беспросветные неудачи в столкновениях с внешними врагами. Турки хозяйничали в Малой Азии, а правительство бездействовало, не имея боеспособной армии.
Имя Андроника II стало крайне непопулярным. За его спиной стояла лишь немногочисленная группировка высшего чиновничества, обладавшая непосредственной властью в Константинополе. Ее возглавляли ближайшие советники императора — Никифор Хумн и Феодор Метохит.
Феодалы не замедлили воспользоваться династическими раздорами в императорской семье для борьбы с неугодным им правительством. Оппозиция старому императору группировалась вокруг его внука Андроника (сына Михаила IX), бывшего некогда любимцем деда. Красивый и рыцарственный, он не блистал никакими талантами, но пользовался славой обаятельного государя. Окруженный свитой молодых феодалов, он вел крайне невоздержанный образ жизни. Денег, выдаваемых дедом, не хватало, и Андроник Младший брал ссуды у генуэзцев Галаты, которые опутали юного наследника престола долгами, рассчитывая сделать его орудием своих замыслов. Мотовство внука и его дружба с представителями крупнейших феодальных фамилий империи настораживали деда. Росла неприязнь, грозившая открытым столкновением.
330
См. Г. Острогорский. К истории иммунитета в Византии. — ВВ, XIII, 1958, стр. 81, 85; Б. Т. Горянов. Поздневизантийский феодализм. М., 1962, стр. 103.