Конечно, ни о каком ином способе установления всеобщего вероисповедания, кроме императорского закона, в те времена даже не помышляли. Так, изложив свое вероисповедание, папа Агафон далее заканчивает: «Умоляем покорно вашу боговенчанную власть благосклонно повелевать, чтобы это именно исповедание проповедовалось всеми и у всех получило силу»[619].
Не стали исключением и императоры-иконоборцы. Приведем в качестве примера новеллу императора Льва IV, проникнутую духом христианской ответственности царя за судьбу Кафолической Церкви и Римской империи. «Всегда имея всякую заботу о том, — пишет он, — чтобы по воле свыше вверенное нам Римское государство, правильно совершающее служение Пребожественной и Блаженной Троице и живущее согласно с божественными Ее заповедями, мирно и безмятежно пребывало в благоустройстве, мы, отвергнув всякую беспечность в жизни, охотно предпочли постоянно бодрствовать в заботах и приняли на себя и ночью, и днем всякий труд, склонившись в этом отношении идти преимущественно путем спасения, в самой высокой степени служить Всемогущему Царю, даровавшему нам венец, и подвергнуться Его человеколюбивому попечению»[620]. Конечно, под этими словами могли подписаться все без исключения Римские цари.
И не случайно иконоборческий Собор 754 г. титулует императора Константина V «тринадцатым апостолом»[621]. «Льву и Константину вечная память! Вы — мир Вселенной! Вы утверждаете Православие! Вы разрешили вопрос о неслиянном в домостроительстве Христовом! Вы утвердили догматы святых шести Вселенских Соборов! Вы уничтожили идолослужение!» — славословили епископы своих царей[622].
Когда же ересь иконоборчества была впервые опровергнута на VII Вселенском Соборе, славословия Отцов расцвели пышным цветом. «Державнейшие императоры! Славится глава Церкви, Христос Бог наш, так как хранимое руками Его сердце ваше произнесло доброе слово. Как головы ваши увенчиваются золотом и издающими блистательные лучи камнями, так и умы ваши украшены евангельским и отеческим учением. Как истинные питомцы и сподвижники тех, чье вещание распространилось по всей Вселенной (то есть апостолов. — А. В.), и как руководители всего вашего носящего Христово имя народа, вы увековечили слово истины и изобразили характер Православия и благочестия, воссияли для верующих, яко светильники, издающие на все стороны сияние. Вы, кротчайшие и мужественные императоры, не допустили, чтобы в ваши времена существовало такое заразительное и душевновредное заблуждение; но постарались уничтожить его благодатью живущего в вас Духа, чтобы как церковные дела, так и все подчиненные находились в добром порядке, и царство ваше управлялось мирно. В древнем Сионе царствовал Давид, а в этом бодрствуют, подобно Давиду, благочестивые императоры!»[623]
Сама Кафолическая Церковь, по одному образному выражению, становится государственным департаментом, которым управляет император. Он рассматривался византийцами как уполномоченный Богом в сфере, куда были включены как церковный, так и государственный порядок. В связи же с тем, что вопросы церковного управления чрезвычайно разнообразны, немыслимо дать полный обзор тех полномочий, которые реализовывали цари в этой сфере. Остановимся только на трех, пожалуй, наиболее важных аспектах.
В частности, цари предрешали и непосредственно определяли административно-территориальное деление Церкви. Они присваивали по своему усмотрению титул митрополии отдельным епископиям (12-е правило IV Вселенского Собора)[624]. Согласно 17-му правилу Халкидонского Собора, если царь устроит новый город и посредством правительственных распоряжений даст ему какие-либо преимущества, то этим правительственным распоряжениям должен следовать и порядок церковных епархий[625].
В комментариях на 17-е правило IV Вселенского Собора и на 38-й канон Трулльского Собора древний канонист писал буквально следующее: «Настоящее правило определяет, чтобы царской властью воздвигнутые города в церковном отношении были почитаемы так, как предпишет царское повеление, то есть имели достоинство епископии или митрополии (ибо церковное распределение должно следовать... царским повелениям). Настоящим правилом предоставлено царю вновь устроять епископии, а иные возводить в достоинство митрополии... по его усмотрению (выделено мной. — А. В.)»[626].
619
Послание Агафона и Римского собора ста двадцати пяти епископов, которое было как бы инструкцией легатам, посланным на Шестой Собор // ДВС. Т. 4. С. 59.