Получив текст деяний VII Вселенского Собора, папа приказал перевести его с греческого языка на латынь, и вследствие крайне неудачного перевода многие важнейшие детали оказались перевраны. Собственно говоря, само по себе восстановление иконопочитания на Западе было воспринято без излишнего восторга: Рим просто не понимал предмета разногласий между иконопочитателями и иконоборцами. И нет ничего удивительного, что латиняне просто-напросто неправильно перевели термины, отождествив качественно различные понятия «обожение» и «почитание» (adoratio и servitium) святых икон. В отличие от прежних времен папа Адриан, получив акты Собора, вынужден был направить деяния Франкскому королю для ознакомления. Если же в некотором заблуждении относительно истинных слов вселенского определения находился сам понтифик, то, конечно, для Карла такая подмена понятий, как «почитание» и «обожение», выглядела ярким доказательством сохраняющейся на Востоке ереси идолопоклонства.
Впрочем, нельзя сбрасывать со счетов и того обстоятельства, что лично Карлу Великому для его политических замыслов было очень выгодно представить Византийских императоров и сам VII Вселенский Собор в негативном свете. В «Каролингских книгах», которые начали составлять еще при жизни Франкского короля, содержится оценка, сделанная Карлом Великим своим стратегическим конкурентам, причем многие идеи и тезисы звучали из уст самого монарха.
«Неизмеримое честолюбие и ненасытная жажда славы овладели на Востоке не только царями, но и епископами. В пренебрежении святого и спасительного учения апостольского, преступая заповеди Отцов, они посредством своих позорных и нелепейших Соборов пытались ввести новые верования, каких не знали ни Спаситель, ни апостолы. И дабы слова их распространились до отдаленного потомства, они не задумались разорвать узы единства Церкви. Несколько лет назад в Вифинии происходил Собор, который имел дерзость объявить отмену икон. Слова Спасителя в приложении к языческим идолам этот Собор применил ко всем изображениям, не принимая в соображение, что образ есть род, а идол — вид, и что нельзя делать заключение от вида к роду, и наоборот. В этой же местности был составлен второй Собор, на котором председательствовали преемники прежних царей, и где присутствовали, между прочим, члены, бывшие на предыдущем соборе. И этот Собор впал в ошибку, как и первый. Первый собор запретил даже смотреть на иконы, второй повелел их обожать и молиться им (adorare). Эти два Собора осквернили Невесту Христову (то есть Церковь. — А. В.) и отвергли учение Отцов, которые не повелевают воздавать божественное поклонение иконам, но употреблять их лишь для украшения церквей»[249].
Текст этого отрывка в дальнейшем изобилует самыми оскорбительными намеками, и даже традиционные византийские обороты: «Бог, соцарствующий нам», «Бог избрал нас, и мы ищем Его славу в истине» выставляются как примеры гордыни и еретичества. Конечно, это настоящее «свидетельство о бедности» (testimonium paupertatis). Франки, вчерашние язычники, смели указывать грекам, родоначальникам христианского богословия, какими терминами следует обозначать «поклонение». По одному справедливому замечанию, новонасажденная франкская наука, державшаяся в основном аллегорического метода толкования Священного Писания, высокомерно и легкомысленно усматривала в спорах «неистовый ум» восточных богословов, хотя в действительности повторяла лишь все то старое, что греческое богословие давно уже оставило[250].
Не нужно быть великим мыслителем, чтобы понять простую истину — в основе своем гневное содержание документа было вызвано обидой, которую Карл затаил на византийцев. Разве мог Никейский Собор считаться Вселенским, если на нем не был представлен Франкский король, повелитель Запада? Трудно не догадаться, что гордые греки, считая франков варварами, даже не удостоили тех своим приглашением, сочтя вполне достаточным присутствие на Соборе папских легатов. Да и какую роль в их понимании на Соборе могли играть представители Франкского короля, если на нем председательствовала императрица? Но Карла едва ли устраивало такое объяснение. Ведь он мог с полным правом напомнить, как горячо боролся с ересями и нарушениями канонической дисциплины во Франкской державе. И что именно благодаря лично ему все еще стоит Рим, существует Римский епископ и вообще христианство на Западе. Карлу, по-видимому, также не давала покоя мысль, что втайне и сам папа Адриан I солидарен с Константинополем, поскольку в своей переписке с королем даже не упомянул о факте организации Вселенского Собора. Поэтому изначально Франкфуртский Собор был направлен против «псевдособора» в Никее и византийцев[251].