Итак, один довод можно было считать найденным. Правда, помимо св. Ирины еще существовал и император Константин VI, но здесь Карлу удалось отыскать второй аргумент в свою пользу. Ссылаясь на иконоборческий Собор 754 г. и оклеветанный во Франкфурте VII Вселенский Собор, Карл Великий выставил императоров Исаврийской династии еретиками, включая, разумеется, и Константина VI. Как известно, еретик не вправе быть главой Церкви, и, следовательно, ни св. Ирина, ни Константин VI не вправе занимать императорский престол. Оставался один Карл Великий, к которому «по праву» переходила власть и в Римской империи, и в Кафолической Церкви.
Папа Адриан прекрасно понимал, что Никейский Собор 787 г. никак не может быть отнесен к числу еретических собраний, и потому во Франкфурт прислал тех же легатов, что представляли его в Никее. Возможно, папа надеялся, что они, как живые очевидцы тех событий, смогут раскрыть глаза на правду. Но Карл Великий приказал ему анафематствовать VII Вселенский Собор, и понтифик не смог отказать. Нет, первоначально папа оказал небольшое сопротивление. В ответ на требование короля он отвечал: «Постановления Собора правильны, и греки приняли их, дабы вернуться в лоно Церкви. Как предстану я перед Судьей, если ввергну обратно в погибель столько христианских душ?» Однако король настаивал, и папа Адриан, недавно столь высокомерно выговаривавший св. Ирине и Константинопольскому патриарху, сник перед требованием франка и исполнил его приказ. Чтобы придать своим анафематизмам хотя бы видимость приличия и законности, он заявил Карлу Великому: «Я буду увещевать императора, чтобы он возвратил св. Петру все его земли, которые он отнял; если он откажется, я объявлю его еретиком»[260].
Из этого эпизода, между прочим, с совершенной очевидностью открывается истинная подоплека событий: Карлу было все равно, по какому основанию Византийские императоры будут признаны еретиками — был важен сам факт такого церковного приговора.
Последующие события, занявшие почти 6 лет, изображают реализацию грандиозных замыслов Франкского короля. 25 декабря 795 г. умер папа Адриан, и Римским епископом стал Лев III (795–816); Карл Великий даже и не подумал уведомлять об этом событии Константинополь и приказал оповестить о начале нового понтификата только Запад. Хотя формально франк лишь подтвердил новому папе, что готов выполнять тот договор, который был ранее заключен с Апостольским престолом, некоторые фрагменты его письма папе Льву III полны новационных идей. Нет сомнений, что в уме великого творца истории уже созрела мысль о себе как носителе универсальной власти, подчиняющей и Церковь, и Вселенную.
Видимо, и папа Лев III почувствовал перемены, поскольку прислал королю не только, как обычно, ключи от гроба святого апостола Петра, но и знамя города Рима — символ передачи всей гражданской и духовной власти над Вечным городом. А уже осенью 798 г. в Ахен (или Аахен), ставку Франкского короля, прибыло посольство из Константинополя, уведомившее Карла о свершившемся перевороте и начале единоличного правления св. Ирины как Римской царицы.
А вскоре другое событие буквально подтолкнуло самого Карла Великого и его ближайшее окружение к переосмыслению своего положения. В 799 г. Франкскому королю пришлось активно (хотя Карл и не любил поспешности и категоризма в делах) вмешиваться в главный вопрос церковного управления и разрешать спор о каноничности возведения Льва III на папский престол. Все свершилось ко славе Карла.
Четвертый визит Карла Великого в Рим стал всемирно-историческим событием. Это уже был не тот робкий молодой человек, который впервые в 774 г. вступил на улицы Вечного города. Перед горожанами предстал могущественнейший повелитель, которого сам понтифик вышел встречать за двенадцатым придорожным камнем. Высочайший уровень протокола легко определяется в сравнении: при встрече в 662 г. Византийского императора Константа II папа вышел встречать его к шестому придорожному камню. А императора Юстиниана II Ринотмета апостолик дожидался в 711 г. у седьмого придорожного камня. Навстречу великому франку вынесли флаги, горожане пели ему хвалебные гимны[261].
Не понтифик, а Карл Великий организовал 24 ноября 800 г. собрание в соборе Святого Петра для суда над папой. Заслушали всех свидетелей, но никаких серьезных доказательств вины папы не обнаружилось. Тогда понтифик заявил, обеляя себя, что готов клятвенно очиститься от всех обвинений, предъявляемых ему. И король из соображений политической целесообразности принял, конечно, его сторону. Апостолик с Евангелием в руках поднялся на амвон собора Святого Петра и произнес перед собравшимися сановниками и архиереями клятву. «Общеизвестно, дорогие братья, что злые люди восстали против меня и предложили меня изувечить. Они нагромоздили против меня тяжелые обвинения. Для выяснения обстоятельств происшедшего в город вместе со своими епископами и знатью прибыл милостивейший и сиятельнейший король Карл. Никто не осуждал и не побуждал меня к этому. Я по собственной доброй воле в вашем присутствии клянусь перед Богом, которому известно, что у меня на совести, а также перед святым князем апостолов Петром, в чьем храме мы находимся, что не запятнан никакими предъявленными мне здесь преступлениями, которые я не совершал по собственной или чужой воле. На то Бог мой свидетель»[262].