Нельзя, конечно, сказать, что именно Никифор Геник олицетворял собой образ того царя, какого искала на закате императорства св. Ирины Византийская держава. Но, с другой стороны, это был далеко не самый последний по своим дарованиям и пониманию государственных проблем василевс. Сребролюбивый и нередко жестокий, не всегда опрятный в личной жизни и зачастую циничный, этот человек, тем не менее, многократно без боязни надевал доспехи военачальника, ни разу до того не участвуя в боевых действиях, и серьезно рисковал своей жизнью. Достаточно сказать, что в итоге он сложил свою голову за честь Римского государства. Это был, вне всякого сомнения, человек, способный легко обойти моральные сдержки, если они мешали достижению цели, но государственник до мозга костей. Он не раз являл примеры снисходительности и человеколюбия, прощая врагов и заговорщиков, хотя в тот суровый век никто не осудил бы его за казнь врагов, вина которых доказана.
Его упрекали в преследовании монахов и в разорении монастырей, имущество которых при нем перестало пользоваться налоговыми льготами, а летописец Феостирикт, свидетель царских реформ, утверждал, что Никифор I был благочестив, православен, любил нищих и особенно монахов. Некоторые исследователи признают в нем практичнейшего и разумнейшего государя[339]. Многие его начинания, осмеянные современниками, будут впоследствии реализованы другими императорами. Если мы захотим выделить доминирующие черты характера императора, то, пожалуй, это будут беспристрастность к лицам и обстоятельствам, а также заурядность в том хорошем смысле, что именно такие «заурядности» вынуждены брать на себя тяжелейшие задачи восстановления государственного управления и устранения ошибок своих предшественников.
Он не был яркой фигурой, но, несомненно, при нем Римское государство решило многие проблемы последних лет, в первую очередь — установление небезвыгодных отношений с Карлом Великим, завершившихся заключением мирного договора. Иными словами, история императора Никифора I является типичным примером преобладания субъективных оценок над реальными фактами. Его ошибки — неизбежное следствие любой человеческой деятельности, — будут многократно приумножены, а сама личность царя обрастет многочисленными пасквилями и легендами, закрывшими для нас истинный облик этого императора.
Будучи, как уже говорилось, честолюбивым человеком, Никифор целеустремленно шел к власти, но желанная ноша оказалась гораздо тяжелее, чем он это представлял. Уже начало его царствования показало, что все трудности для царя — впереди. Любовь византийцев к святой императрице была столь велика, а заурядность Геника на ее фоне столь наглядна, что даже факт его венчания Константинопольским патриархом на Римское царство вовсе не гарантировал новому императору спокойной жизни.
Уже его товарищи по заговору против св. Ирины составили первый, но далеко не последний список конкурентов на царственное поприще. Однако император, не брезгуя никакими средствами, быстро укрепил свои позиции. В частности, в апреле 803 г. скоротечно скончался один из первых вождей минувшего дворцового переворота, «коварный клятвопреступник», по словам летописца, Никита Трифилий. Небезосновательно полагали, что его отравил новый царь. А в июле 803 г. пограничные легионы провозгласили царем патриция Вардания (Варданиона) по прозвищу Турок, военачальника восточной армии (фема Анатолика). Рассказывают, что тот сам был не чужд надежд получить царские полномочия, более того — страстно этого желал. Но одно событие неожиданно подорвало дух Варданиона.
Как ревностный христианин, он во всем желал полагаться на волю Бога, которая для него оставалась сокрытой. Однажды Варданий заехал по пути к известному своими подвигами монаху-отшельнику в Филомилии и просил его святых молитв о даровании царской власти. Но монах почти сразу ответил: «Не замахивайся на такое дело, Вардан, ничего из него не выйдет, кроме загубленного имущества, вырванных глаз и всякого нечестия. И если хочешь слушаться совета, отступись как можно скорее и, раз так обстоят дела, не помышляй о власти». Исполненный печали и горя, Варданион вышел из монашеской кельи и с тех пор резко изменился[340].
339
340
Продолжатель Феофана. Жизнеописание византийских царей. СПб., 2009. Книга 1. Глава 2. С. 9.