В настоящее время как на самых островах, Большой и Малой Хортицах, так и в реке Днепре около них находят разные предметы древности, оставшиеся от запорожских казаков. Один раз как-то в Старом Днепре, против колонии Канцеровки, найдено было семнадцать длинных, хорошо сколоченных лодок; в другой раз в Новом Днепре, ниже Совутиной скели, найдено было целое судно, нагруженное пулями и ядрами, а против устья балки Куцей в Старом Днепре найдено было другое судно с уцелевшей на нем пушкой; в том же Старом Днепре открыли третье судно, и в нем нашли небольшую, кривую, заржавленную, с отделанной в серебро ручкой саблю; но все эти суда как были, так и остались в воде и по настоящее время. На самых островах в разное время находили медные и железные пушки, ядра, бомбы, пули, свинец, особенно после дождя и ветра: «Тогда охотникам не нужно было покупать свинцу, а нужно было только выждать, пока пройдет дождь да поднимется ветер, после того идти и собирать сколько угодно». Находили также ружья, кинжалы, кольчуги, разного рода металлические стрелки, замки, пуговицы, бляхи, кувшины, всевозможные монеты, человеческие скелеты с остатками одежды и пробитыми стрелами черепами; а на одном острове против Кичкаса, теперь смытом водой, и на больших скалах Столбах нашли как-то целые склады оружий. «Прежде на Хортице, – рассказывают древние старики-немцы, – можно было всякой всячины найти, а теперь колонисты научились подбирать всякую мелочь да продавать евреям, которые каждодневно навещают для этого наш остров. Медных и чугунных вещей, особенно пуль, много пошло на завод[206], где их плавят и потом из них выливают разные новые вещи. Ядра и бомбы подбирают русские бабы: они идут у них для разных домашних надобностей. Теперь многое подобрано людьми, а многое повынесено водой. Видите ли, в старые годы Днепр был уже, чем теперь, и шел он ближе к Вознесенке [село на левом берегу Днепра, против острова Хортицы], нежели к острову: оттого Хортица была шире; но с течением времени Днепр стал бросать свой левый берег, от Вознесенки, и подаваться направо, ближе к острову, стал размывать его, выносить из него разные вещи… В старину, бывало, как пойдешь по разным балкам на острове, то чего только и не увидишь: там торчит большая кость от ноги человека, там белеют зубы вместе с широкими челюстями, там повывернулись из песку ребра, проросшие высокой травой и от времени и воздуха сделавшиеся, как воск, желтыми. Задумаешь, бывало, выкопать ямку, чтобы сварить что-нибудь или спечь, наткнешься на гвоздь или кусок железа; захочешь сорвать себе цветок, наклоняешься, смотришь – череп человеческий, прогнивший, с дырками, сквозь который трава повыросла, а на траве цветы закраснелись; нужно тебе спрятаться от кого-нибудь в пещере – бежишь туда и натыкаешься на большой медный казан, или черепковую чашку, или еще что-нибудь в этом же роде»[207].
Существование Базавлуцкой Сечи, получившей свое название от татарского слова «бузлук» – «лед», засвидетельствовано Эрихом Ласотой в XVI веке и планом Запорожской Сечи в XVIII веке. Сперва этим именем названа была река Базавлук, или Бузлук, а потом остров. Эрих Ласота, ехавший к запорожским казакам в качестве посла германского императора Рудольфа II, в 1594 году пишет в своем дневнике: «Девятого мая прибыли мы до острова Базавлука, при рукаве Днепра, у Чертомлыка, или, как они выражаются, при Чертомлыцком Днеприще, около двух миль. Здесь находилась тогда Сечь казаков, которые послали нам навстречу нескольких из главных лиц своего товарищества (Gesellschaft) и приветствовали наше прибытие большим выстрелом из орудий. Потом они проводили нас в коло, которому мы просили передать, что нам было весьма приятно застать тамошнее рыцарское товарищество в полном здравии. Но как за несколько дней перед тем, то есть 30 мая, начальник Богдан Микошинский отправился к морю с 50 галерами и 1300 людьми, то мы желали отложить передачу своего поручения до возвращения начальника и его сподвижников, пока все войско не будет на месте». План Запорожской Сечи XVIII века, именно 1773 года, представленный императрице Екатерине II, указывает также на существовавшую некогда Базавлуцкую Сечь, как это видно из приписки, сделанной на нем: «Укрепленное поселение войска казацкого на западном берегу, при устье Базавлука, начало свое возымело, по объявлению писателей, во времена польского короля Стефана Батория[208], который вознамерился пределы свои к Черному морю и к полуострову Крыму распространить… В то же самое время и крепость Сечь, по Днепру от Киева в 434 верстах, построена»[209].
206
Фабрика земледельческих орудий Леппа, в семи верстах от острова Хортицы, в колонии Верхней Хортицы Екатеринославского уезда.