(63) Дети же, когда родятся, в течение сорока дней не смеются и не плачут в бодрственном состоянии, ночью же иногда с ними это бывает; и если их щекотать, они обыкновенно не чувствуют этого. Большую часть времени они спят, очевидно, они видят, только вспоминать о виденном [начинают] много позднее.
(64) У прочих животных нет никакой разницы в костях, у детей же брегма[346] мягкая и твердеет поздно. А [кроме того, другие животные] родятся с зубами, у детей же они начинают прорезываться на седьмом месяце. Прежде всего вырастают резцы, причем у одних раньше сверху, у других снизу; у всех прорезывание идет скорее, если кормящие имеют более теплое молоко.
ГЛАВА XI
(65) После родов и очищения у женщин появляется в изобилии молоко; у некоторых оно вытекает не только через соски, но и в других местах груди, иногда даже под мышками. И если жидкость не переварится, не выйдет, но будет переполнять, тогда остаются на последующее время в груди Узлы. Ибо вся грудь настолько губчата, что если с питьем женщина проглотит волос, в грудях появляется боль (что называют "трихиан"), пока от выдавливания он не выйдет сам собой или не будет высосан с молоком.
(66) Молоко имеется до нового зачатия, после чего оно прекращается и угасает, равно у людей и у прочих живородящих четвероногих[347]. Когда молоко на исходе, обыкновенно очищения не бывает, однако у некоторых они появлялись и в период кормления. Вообще напор жидкости не бывает [одинаковым сразу] в нескольких [направлениях]: например, у женщин, больных геморроем, очищения выходят хуже; у некоторых они идут даже через геморройные узлы, когда отделение произойдет из поясницы прежде, чем дойдет до матки. И те женщины, у которых при отсутствии месячных вся кровь выходит со рвотой, не испытывают вреда.
ГЛАВА XII
(67) Часто бывает, что детей охватывают судороги, и в особенности — хорошо упитанных и сосущих больше ил" более жирное молоко, и если кормилица упитана. Возникает это страдание при [употреблении кормилицей] черного вина (в большей степени, чем белого) и вина, не разведенного водой; а также большинства веществ, вызывающих ветры; и если желудок не действует. Большинство [из тех детей, которые погибают], погибают до седьмого дня, поэтому и имена детям дают в то время, так как уже больше уверены в их сохранении. В полнолуние дети страдают больше. Опасно также, если у детей судороги начинаются со спины[348].
КНИГА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА I
(1) Так обстоит дело относительно прочей природы животных и их возникновения; что же касается их действий и жизни, то они различны соответственно их нравам и пище. Ибо у большинства остальных [кроме человека] животных существуют следы тех душевных явлений, которые у людей обнаруживают более заметные различия: им присущи кротость и дикость, податливость и злобность, храбрость и трусость, страхи и дерзания, благородный дух и коварство и даже кое-что сходное в рассудочном понимании, подобно тому, что мы говорили относительно частей.
(2) Именно одни отличия животных от человека так же, как человека от многих животных, сводятся к большей или меньшей величине (некоторые из этих свойств присущи в большей степени человеку, другие прочим животным); другого рода различия по аналогии: что в человеке искусство, мудрость и понимание, то у некоторых животных есть другая какая-нибудь природная способность того же рода.
(3) Яснее всего это выступает, если рассматривать различные возрасты детей; в них можно увидеть как бы следы или семена свойств, проявляющихся позднее; в это время их душа, если можно так выразиться, ничем не отличается от души зверей, так что нет ничего странного, если одни проявления тождественны, другие похожи, третьи лишь аналогичны проявлениям других животных[349].
(4) Природа переходит так постепенно от предметов бездушных к животным, что в этой непрерывности остаются " незаметными и границы, и чему принадлежит промежуточное. Ибо после рода предметов бездушных первым следует род растений, и из них одно от другого отличается тем, что кажется более причастным к жизни, и в целом весь род растений по сравнению с другими телами кажется почти одушевленным, а по сравнению с родом животных бездушным.
(5) Переход от них к животным непрерывен, как было сказано раньше: относительно некоторых животных в море можно сомневаться, животное это или растение[350]. Они приращены и многие из них, будучи отделены, гибнут, например, пинны приращены, а морские черенки, если их вытащить [из песка], не могут жить; и вообще весь род черепокожих по сравнению с передвигающимися животными выглядит, как растения.
347
...у прочих живородящих четвероногих — в противоположность типичной для Ар. систематике и, например, § 52, здесь человек отнесен к "живородящим четвероногим". Это может служить доводом в пользу того, что конец кн. седьмой первоначально входил в какую-то другую книгу Ар. или, скорее, кого-либо из авторов его круга, использованную им, но слегка отклоняющуюся в отношении таксономической доктрины.
348
...судороги начинаются со спины — эта концовка кн. седьмой, как уже давно подмечено, производит впечатление внезапного обрыва. К тому же эта книга гораздо короче всех остальных, кроме десятой, что нарушает соразмерность частей ИЖ. Согласно Шнайдеру, здесь мог бы быть (на каком-то сравнительно позднем этапе становления канонического текста ИЖ, если учесть, что кн. десятая попала в него лишь впоследствии) переход к трактату о бесплодии, т.е. к кн. десятой ИЖ. В некоторых изданиях кн. седьмую ИЖ сдвигают к концу трактата, помещая ее после девятой. Ср. примеч. 1.
349
...другого рода различия по аналогии... <...>...если одни проявления тождественны, другие похожи, третьи лишь аналогичны проявлениям других животных — § 2, 3 содержат закономерное перенесение принципа аналогии с морфологической сферы на поведение и психику. Об аналогии у Ар. см. примеч. 6 к кн. первой. Как предположил еще Скалигер (Scaliger, р. 851), восьмая книга посвящена поведению и психике животных не случайно, а в соответствии с продуманным планом ИЖ, согласно которому Ар. расположил материал по перипатетическим категориям причин: в первых семи книгах — материальные и конечные причины, в восьмой — действующие, а кн. девятая имеет дело с формальными причинами.
350
...животное это или растение — § 4—6 замечательны по крайней мере в двух отношениях: это предвосхищение лейбни-цевского принципа natura поп facit saltus, непрерывности всех изменений и переходов в природе и культуре, который так ярко воплотился в систематике XVIII в. и получил эволюционное истолкование у Ч. Дарвина; это и попытка найти промежуточную ступень между растительным и животным царствами. Правда, Ар. искал эту ступень не там, где она становится реальностью, т.е. не среди микроорганизмов, вырабатывающих способность к фотосинтезу, но это было неизбежно, пока не появились сами понятия микроорганизма и фотосинтеза. Он принимал неподвижность или малоподвижность черепокожих за признак их промежуточного положения между растениями и животными, между тем как это свойство у моллюсков вторично. Однако нельзя и сказать, что Ар. совсем уж неправильно отождествил промежуточную ступень, поскольку все же если не в эволюционном, то по крайней мере в системном плане в отношении механических свойств организма, его контактов со средой и особенностей размножения (гермафродитизм) имеется сходство между вторично прикрепившимися животными и первично неподвижными растениями. В качестве аргумента в пользу единства растительного и животного царств это системное сходство выдвигалось и разрабатывалось вплоть до нашего столетия. (Ср. Берг, с. 64 — со ссылкой именно на кн. восьмую ИЖ, а также на гл. 5 кн. четвертой ОЧЖ, где проблема "животно-растений" — "зоофитов" — развернута многогранно.)