В двенадцатый месяц монголы и сунцы соединенными силами начали делать приступ к городу. Городское правительство потребовало всех жителей к защищению города. Кроме сего, смелым и сильным женщинам поведено было одеться в мужское платье и носить на стену дерева и камни. Император Ай-цзун сам выходил и ободрял всех. По выступлении цзиньского войска восточными воротами на сражение, Мын-гун преградил им обратный путь и, вступив с ними в сражение, восемьдесят человек взял пленными. Покорившиеся из них объявили, что в городе большой недостаток в хлебе. Мын-гун, узнав о сем, известил Танцира, что осажденные пришли в совершенное бессилие и что должно остерегаться, чтобы не дать неприятелю уйти. После сего южная и северная армии{771}, прекратив военные действия, держали город в осаде. В сие время главнокомандующий города Сюй-чжэу покорился монголам, а министр Вань-янь Саибу пал в сражении. Монгольские и сунские войска снова начали приступ к Цай-чжэу. Тацир приказал Чжан-чжэу с тремя тысячами регулярного войска подойти к городу. Цзйньские солдаты двух человек из них утащили на городскую стену. Сам Чжан-чжэу, будучи пристрелен несколькими стрелами, упал на землю. Мын-гун послал свой передовой корпус для его освобождения, и Чжан-чжэу от городских стен был унесен под мышкой. На рассвете в следующий день Мын-гун, отчаянно сражаясь, пробился со своим корпусом к башне Чай-тань, приставил лестницы и приказал брать оную. Солдаты сунские попеременно всходили по лестницам вверх, и башня была взята. На сей башне захвачено пленными 537 человек цзиньских офицеров и солдат. Мын-гун говорил после сего своим генералам: "Неприятель полагал твердой для себя защитой сию башню и находящиеся при ней озеро. Если прорвать его (озеро), тогда в короткое время вода может иссякнуть". Немедленно прорвали плотину, и вода действительно утекла в реку Жу-хэ{772}. По осушении озера, Мын-гун приказал завалить оное хворостом. Монголы равным образом прорвали Лян-цзян, после чего войска двух союзников перешли через иссякнувшие воды и овладели внешней стеной города Цай-чжэу. Чжун-лэуши, выбрав пятьсот отважных воинов, в ночи вышел из города Западными воротами. Они все несли по снопу соломы, облитой салом, и подходили к лагерю неприятеля в намерении поджечь их осадные орудия и сами укрепления. Но монголы узнали о сем заранее и поставили в засаде более ста человек с тугими самострелами. При появлении огня монголы начали стрелять, и цзиньские солдаты обратились в бегство. При сем весьма многие из них были ранены; сам Лэуши едва мог устоять. Обе армии, соединившись между собой, напали на западную часть города и овладели оным. Прежде всего Хушаху приказал внутри города насыпать земляной вал и обвести оный рвом, почему, хотя западная сторона крепости и была разрушена, неприятельские войска еще не могли войти в самый город, только по стене городской поставили частокол для своего прикрытия. Хушаху, отобрав лучшие войска с прочих трех сторон крепости и удерживая неприятеля, сражался с ними денно и нощно. Ай-цзун говорил снова приближенным: "Десять лет я был князем, десять лет — наследником престола и десять лет — государем. Думаю, что больших ошибок и пороков я не имел, почему смерть для меня не страшна. О том только сожалею, что при мне рушится престол, передаваемый предками в продолжении ста лет, и я погублю царство, подобно жестоким и развращенным государям древности. О сем только сокрушаюсь". Засим император, продолжая речь, сказал: "Издревле погибали царства, и государи, терявшие оные, по большей части, были захватываемы и заключены в оковы неприятелем или выдаваемы пленниками от подданных, другие принимали позор перед престолом[562] или были скрываемы в пустынях. Но до сего я никак не доведу себя. Господа! Вы можете увидеть сие. Я твердо решился в своем намерении принять смерть". Ван-ай-ши пал в сражении, а генерал Ван-жуй, убив главнокомандующего Цзя-гу-дан-гэ, с тридцатью человеками покорился монголам. Император, переодевшись в простое платье, с отрядом солдат ночью выехал за Восточные ворота в намерении убежать. Но дойдя до палисада, он встретил неприятельский отряд и, сразившись с ним, возвратился. На следующий день император убил двести лошадей и сделал пир для офицеров и солдат.