Го-ань-юн, бывший сначала сообщником бунтовщиков "красной одежды" Ян-ань-ерра и Ли-цюань, покорившись монголам, был сделан главнокомандующим в Шань-дуне. Го-ань-юн, собрав всех шаньдунских генералов и начальников отдельных отрядов в Сюй-чжэ, Су-чжэу и Пи-чжэу, поклялся с ними над кровью убитой лошади покориться государству Цзинь. По совершении клятвы, когда все генералы разошлись, Го-ань-юн, не имея пристанища, убедил Чжун-сэн-ну довести до сведения государя о его желании покориться.
Чжун-сэн-ну прислал государю доклад следующего содержания: То-ань-юн с несколькими городами хочет покориться Вашему Величеству",[553] каковой поступок делает его заслуги весьма великими. Кроме сего, он имеет весьма сильное войско и можно сказать, что он с большими способностями. Если Ваше Величество, положившись на него, действительно благоволите употребить его в службу, то без доставления ему первых чинов и полной власти нельзя утвердить в нем преданности к отечеству". Но еще до получения ответа на сей доклад, Го-ань-юн оделся по-цзиньски. Монгольский генерал Мяо-чжэнь, рассердившись на Го-ань-юна, за его измену предал смерти весь его дом и сам удалился в И-ду-фу. Го-ань-юн, отобрав лучшие войска, пустился за ним в погоню, но не мог догнать.[554]{761} Вскоре после сего император Ай-цзун отправил Ше-ши-ина и Гао-тянь-ю с указом в Сяпи{762}, а Го-ань-юна сделал главнокомандующим в Шань-дуне. Возведя его в достоинство Янь-вана с титулом: Ин-ле-кань-нань-бао-цзе-чжун-чэнь,[555] причислил его к царской фамилии Вань-янь и его прозвание переменил на Юн-ань. Он подарил ему одну позолоченную печать, печать золотую с ручкой, изображающей верблюда, половинную печать золотого тигра, в подтверждение его права на владение землей, и сделал наследственным в его роде достоинство тысячника. Го-ань-юн, услышав о прибытии послов, отправился навстречу и, при свидании, раскланялся с ними как с равными. Го-ань-юн осмотрел все вещи, присланные в награду от императора, и с веселым видом предложил послам, что он хочет принять оные без церемоний, какие обязан выполнить вассал перед государем. Но Инь-ши-ин отвечал, что царские подарки принимать без церемоний неприлично. Итак, Го-ань-юн приготовил пир и по приличию принял вещи, стоя на коленях. В сие время область Шань-дун взята была монголами, и жители оной около восьми месяцев не имели никаких известий о государе, почему чиновники и народ, увидев посланников, делали поклонение и плакали. Тогда некто Чжан-сянь, не важный по чину, но сведущий в законах, сказал Гао-тянь-ю:[556] "Жители востока уже несколько месяцев не получали никаких манифестов от государя. Теперь, увидев послов царских, весь народ пришел в движение. Если не утешить его императорским указом, то, чтобы не лишиться его приверженности, каково будет, если я разглашу в народе утешительный указ царский?" Но Гао-тянь-ю, как человек ученый, держась справедливости, не смел последовать словам Чжан-сяна и в утешение собравшемуся народу объявил только слова министров. После сего народ снова предался горькому плачу. "Государь не признает нас своим народом, — говорили жители, — и не думает защищать!" И на следующий день все ушли в Сюй-чжэу. Гао-ань-юн вместе с послами императорскими отправил к Ай-цзуну с благодарностью Чан-цзиня. Тогда император Ай-цзун снова отправил к нему Инь-ши-ина и Гао-тянь-ю, коим поручил доставить ему следующие вещи: патент на преемственное достоинство, печать удельного князя, владеющего землями, полное одеяние с вышивкой драконов, пояс из яшмы с вырезкой рыб и два лука.[557] Кроме того, прислал грамоты на почтительные названия его отцу, матери и его жене; указ на достоинство Цзюань-вана и другой указ на преемственное достоинство. Десять больших медалей за верность и десять яшмовых поясов повелел отдать Го-ань-юну с тем, чтобы он раздал давшим с ним вместе клятву и оказавшимся достойными наград. По прибытии послов в Сяпи, Го-ань-юн встретил их, а представленные ими вещи принял по установленным обрядам. В двенадцатый месяц император Ай-цзун на общем совете со всеми вельможами в палате Да-цин-дянь предложил оставить столицу Бянь-цзин и удалиться в Гуай-чжэу. Посему генералам Саибу, Баксань{763}, Энь-чу, Ли-си и Тукшань-бэгя повелел с войсками следовать за собой, а генералам Вань-янь-ну-шэнь, Санябу, Чжукаю, Боеху, Чжугя-иочжу, Цуй-ли и Фучжу-майну поручил охранение столицы. Ай-цзун, отворив казначейство, раздал в награду офицерам и солдатам деньги и другие вещи. Войско выступило, и император, оставляя Бянь-цзин, в слезах расставался с императрицами: матерью и супругой, со всеми княгинями. По прибытии императора в летний дворец царевны (название дворца), вдовствующая императрица послала своих придворных угостить войско. Выехав за ворота Кай-ян-мэнь, государь повелел возвратиться сопровождавшим его чиновникам. Засим, обратясь к оставшимся в столице войскам, он сказал: "Здесь остается жертвенник Шэ-цзи и храм моих предков. Храбрые воины! Не думайте, что для вас нет заслуг, потому что вы не в числе сопровождающих меня войск. Если успеете защитить город, тогда в наградах за ваши заслуги вы не будете унижены перед войсками, сражавшимися в поле". Слышавшие сии слова проливали слезы. Засим государь выехал из города.
554
По кит. тексту: "Ань-юн, собрав войско и отрядив в разные места полководцев, решился непременно взять Мяо-чжэня, и с сего времени не было спокойных дней в Хуай-и Хай".
556
По кит. тексту: "Некто Чжан-сянь, ревностный ходатай по делам, отважный по духу и тонкий законоведец (политик), сказал Гао-тянь-ю..."
557
В древности было обыкновение, по коему государи в знак особой благосклонности дарили удельным князьям луки.