2
Рассмотрение основных проблем истории иудеев в рамках Римской республики, империи и ранней Византии следует начать с нескольких замечаний историко-этнографического характера, ввиду того что в понятие «еврей» («иудей»[11]) вкладывается очень разное содержание.
Современным антропологам и этнографам давно известна гетерогенность евреев. Иными словами, на антропологическом уровне такого понятия, как «еврей», не существует. Современные адепты иудаизма представлены различными группами, заметно различающимися между собой по своим физическим признакам[12].
В конечном счете это означает, что этническое единство евреев, бесспорно существовавшее во времена Единого царства Давида и Соломона, оказалось безвозвратно утраченным, причем очень давно. Евреи сохранили язык и самобытную культуру ценой утраты этнического единства, что объясняется особенностями их истории. Действительно, рассеяние не могло не сопровождаться смешанными браками[13], так же как и прозелитизм, масштабы которого мы не имеем возможности оценить, не мог не сопровождаться привлечением в общину новых членов, не являвшихся этническими евреями.
В какой-то степени мы можем представить себе, как это происходило. Совпадение в еврейской культуре этнического и конфессионального вело закономерно к тому, что прозелит, принявший иудаизм и вошедший в общину, начинал считаться евреем. Однако же такой человек продолжал, естественно, и далее оставаться представителем определенного этноса, принявшим иудаизм. Эти процессы, шедшие медленно, ибо обращение язычников в иудаизм не было очень частым явлением, и приводили к постепенному размыванию этнического единства древних евреев. Этому же способствовали по понятным причинам и смешанные браки. Однако не менее важно отметить, что и прозелитизм, и смешанные браки на культуре евреев не сказывались. Дело в том, что принимавший иудаизм принимал именно обычаи, веру и язык, которые и так поддерживались веками.
Логично предположить, что процесс утраты этнического единства, присущего евреям на древнем Ближнем Востоке, начинается с вавилонского плена, развивается в эпоху эллинизма и, вероятнее всего, доходит до логического конца к началу Средних веков, когда история евреев окончательно становится историей адептов иудаизма, проживающих в той или иной стране (регионе) и объединенных языком, культурой и обычаями. Однако, видимо, уже и в отношении той эпохи уместно говорить о еврейской цивилизации — особом типе культуры, объединяющем представителей различных социальных и этнических группировок. Отмеченные процессы утраты этнического единства евреев составляют основу истории адептов иудаизма в рамках истории Римской империи.
Это явление было отмечено уже античными авторами. Первые достаточно ясно выраженные мысли о том, что приверженец иудаизма — совершенно не обязательно этнический иудей, встречаются у знаменитого римского поэта Горация (65-8 гг. до н. э.) и отражают ситуацию, с которой сам поэт сталкивался в Риме в годы гражданских войн после смерти Цезаря (44 г. до н. э.)[14]. Иудейская тематика сама по себе Горация не очень занимала, однако используемые им сравнения говорят о многом. Четвертая сатира первой книги завершается (Hor. Serm., I, 4, 139-143) словами о том, что если друг поэта не отнесется снисходительно к его стихам, то появится толпа поэтов, которые вступятся за Горация и, подобно иудеям, принудят того, кому адресована сатира, вступить в их сообщество (ас veluti te Iudaei cogemus in hanc concedere turbam). Уже давно стало общим местом видеть в этом сравнении Горация указание на успешную миссионерскую деятельность иудеев в Риме[15].
В девятой сатире той же первой книги Гораций описывает (Hor Serm., I, 9, 60-78) встречу со своим знакомым, римским поэтом Аристием Фуском. Оба римских литератора обмениваются шутливыми репликами, среди которых нельзя не заметить слов и о празднике субботы, и об обрезании иудеев как о вещах, хорошо знакомых обоим поэтам. Это свидетельствует о том, что в среде образованных римлян, к которой принадлежали оба поэта, было не так уж мало «иудействующих». Но предположение о том, что Аристий Фуск или Гораций могли иметь иудейские корни, антиисторично[16].
Следующее бесспорное свидетельство существования приверженцев иудаизма среди неиудеев встречается у Светония. Рассказывая о Домициане (81-96 гг.) и о том, как во время его правления взимался иудейский налог, биограф пишет (Domitianus, 12, 2), что налог взимался как с тех, кто не сознавался в жизни по иудейским нормам, так и с тех, кто скрывал свое происхождение (qui velut inprofessi Iudaicam viverent vitam, vel dissimulata origine...). Комментаторы единодушны в том, что здесь имеются в виду как иудеи, так и живущие по иудейским нормам представители других народов[17].
11
В современном русском языке термин «иудей» имеет скорее этноконфессиональный оттенок, обозначая последователя иудаизма, а термин «еврей» является скорее чистым этнонимом. Однако же строгого разграничения между этими терминами нет.
12
См., например: Comas J. Les mythes raciaux. Paris, 1951. В русском переводе: Комас X. Расовые мифы. В кн.: Расовая проблема и общество. М., 1957. С. 228-237. О совпадении антропологических типов евреев с местным населением тех стран, где евреи проживают, писал также Я. Рогинский, автор заметки в первом издании БСЭ. Евреи. I. Антропологический очерк. (Цит. по кн.: Евреи. История по Брокгаузу и Бухарину. М.; СПб., 2003. С. 136-138).
13
Регулярность запретов в законодательстве христианских императоров Римской империи (IV-VI вв.) браков между евреями и христианами уже само по себе показывает обычность таких браков. Не столь уж редки были и браки между евреями и язычниками в дохристианские времена (см. подробно: JusterJ. Les Juifs dans l’Empire Romain. Leur condition juridique, economque et sociale. Tome second. Paris, 1914. P. 42-48).
14
Сатиры написаны между 41 и 33 гг. до н. э. См.: Horaz. Satiren und Episteln. Auf der Grundlage der Überstzung von J. K. Schönberger, Lateinsich und Deutsch von O. Schönberger. Berlin, 1976. S. 14 (Schriften und Quellen der Alten Weltm Band. 33).
15
Подр. см.: Feldman L. H. Jews and Gentile in the Ancient World. Attitudes and Interactions from Alexander to Justinian. Princeton, 1993. P. 299.
16
Как справедливо замечает М. Штерн (Штерн, 1997. С. 323-324), любые рассуждения об иудейском происхождении самого Горация совершенно безосновательны. Отметим также, что иудеи никогда не были и не могли быть заметной политической силой в столице. См.: Leon H. J. The Jews of Ancient Rome, Philadelphia, 1960. P. 8.
17
Греческие и римские авторы о евреях и иудаизме. Введение и комментарии М. Штерна. Русское издание под научной и литературной редакцией Н. В. Брагинской. Т. II. Ч. I. От Тацита до Артемидора. М., 2000. С. 127.