Автор Басень желал сам сделать подобное издание, принимал и меры; но необъятность издержек* остановила его намерение. Ныне осуществилась мысль автора трудами г. Сапожникова.
_______________
* По малому у нас числу хороших граверов, почтенный Иван Андреевич хотел поручить выгравировать картинки на стали ко всем своим Басням в Англии и напечатать там и самый текст. С него спросили миллион рублей![317]
О том, что перед нами один из типичных фарсовых рассказов Крылова[318], говорит, в первую очередь, неимоверная сумма, якобы запрошенная за работу корыстолюбивыми англичанами[319]. Планировать выпуск собственного издания баснописец, связанный десятилетним контрактом, тоже никак не мог. Между тем в контексте статьи эта шутка звучит похвалой изданию Смирдина. Чисто русское, выпущенное безо всякого участия иностранцев, оно по своим художественным качествам и совершенству исполнения оказывается ни в чем не уступающим знаменитым британским кипсекам[320]. И даже анекдотический миллион здесь выглядит оценкой не столько услуг английских мастеров, сколько истинного достоинства сочинений русского баснописца.
Однако в литературных кругах не могли не замечать и контекста, в котором возникла шутка Крылова.
Одновременно с выходом смирдинского издания А. П. Башуцкий готовил к выпуску третью часть «Панорамы Санкт-Петербурга» – едва ли не самого амбициозного книжного проекта тех лет. Главным его украшением должны были послужить двенадцать отдельных тетрадей с видами и планами города. Гравирование их на стали Башуцкий еще в 1832 году заказал в Германии, но в начале 1834-го, недовольный темпами и качеством работы, передал заказ в Англию. «Условия, сделанные с английскими граверами, были почти те же [что и с немецкими. – Е. Л., Н. С.], но цена работы их гораздо выше», – писал он позднее[321]. В подготовку своего издания Башуцкий вложил большие деньги и рассчитывал на успешные продажи и прибыль; в этом отношении его весьма вдохновили первые образчики работы англичан, доставленные в Петербург «тотчас по открытии навигации», то есть в апреле 1834 года. Не ошибемся, предположив, что наполеоновские планы Башуцкого и его «Панорама» были предметом разговоров в момент выхода крыловского двухтомника[322].
Два роскошных издания, работа над которыми велась одновременно, два «патриотических проекта», посвященные один вершинному достижению отечественной литературы, другой – величию имперской столицы, различались лишь подходом к оформлению. Башуцкий делает ставку на самую модную и современную технологию – гравюру на стали, позволявшую, в частности, выпускать увеличенные тиражи иллюстраций, и на лучших в мире (и самых дорогих) английских граверов. Крылов же в характерной лукаво-простодушной манере посмеивается над ним: и он-де обращался к хваленым англичанам, причем заказ его был во столько же раз сложнее заказа Башуцкого, во сколько раз большую плату они заломили. Положись он на иностранцев, книга не увидела бы света, но, к счастью, русский художник Сапожников не нуждался в чужой помощи и сам награвировал свои рисунки. Так в иронической миниатюре Крылов обыгрывал собственную патентованную «русскость» – важнейший компонент его бренда, как литературного, так и коммерческого[323].
Эксклюзивные отношения между Крыловым и Смирдиным, самым авторитетным русским литератором и самым авторитетным издателем, привели к тому, что с начала 1835 года баснописец стал официальным редактором «Библиотеки для чтения».
Все началось с громкого скандала из‑за публикации в декабрьском номере журнала за 1834 год стихотворения М. Д. Деларю «Красавице» (вольного перевода из Гюго). Цензор А. В. Никитенко, пропустивший «кощунственный» текст, был помещен на гауптвахту, поэт отставлен от службы. Крылов, что с ним в те годы бывало редко, не дистанцировался от происходящего: в личной беседе выразив сочувствие Никитенко[324], он в свете блистал едкой устной эпиграммой на Деларю («Мой друг, когда бы был ты бог…»[325]). Тень нависла и над издателем: петербургский митрополит обратился к императору, «прося защитить православие от нападений Деларю и Смирдина»[326]. И буквально в те же дни проштрафился тогдашний редактор журнала Греч. 19 декабря в «Северной пчеле», которую он также редактировал, появилась рецензия на постановку оперы Дж. Мейербера «Роберт Дьявол», где упоминалось об изменениях в оригинальном либретто. Они, как выяснилось, были сделаны по распоряжению Николая I, и «его величество велел сказать ему за это, что еще один такой случай – и Греч будет выслан из столицы»[327].
319
В оленинском кругу была, несомненно, памятна история с попыткой Державина в первой половине 1800‑х годов заказать в Англии гравирование иллюстраций к своим сочинениям. Тогда заграничные мастера также заломили за свою работу астрономическую цену, да еще и, по словам Державина, «из зависти к славе российской» уничтожили одну из картинок, изображавшую триумф русского оружия (см.: Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. Т. VI. СПб., 1871. С. 139, 148–149; Объяснения на сочинения Державина… СПб., 1834. С. 53).
320
Соперничество тех или иных отечественных изделий с прославленными английскими и торжество доморощенного мастерства над заморским – один из характерных идеологических топосов николаевского времени. Много позже он будет иронически обыгран в «сказе» Н. С. Лескова «Левша» (1881).
322
Предприятие Башуцкого ожидаемого успеха не имело. 21 октября 1834 года английское судно Ann Gales, которое везло из Лондона в Петербург готовый тираж гравюр для «Панорамы Санкт-Петербурга», оригинальные рисунки и стальные доски для печати, потерпело крушение у острова Тексел в Северном море (Там же. С. V; Ship News // Morning Post. 1834. Oct. 28. [P. 4]). Это нанесло сокрушительный удар по планам издателя. Третья часть «Панорамы Санкт-Петербурга» выйдет только в начале 1835 года, а большая часть запланированных приложений так и не увидит света.
323
Популярность английских гравюр на стали оказалась так велика, что спустя год в рекламе очередного смирдинского издания басен, украшенного портретом Крылова с пастели П. А. Оленина, подчеркивалось, что он «прекрасно гравирован в Лондоне» (БдЧ. 1836. № 1. Отд. VI. С. 31). Между тем стоило взять книгу в руки, чтобы увидеть на портрете надпись кириллицей: «Оленинъ – Гобертъ». Гравюра была выполнена Джоном Гобертом (Gaubert), «печатником при Академии художеств», многие годы работавшим в России. Он, в частности, гравировал по заказу Башуцкого некоторые виды для «Панорамы Санкт-Петербурга», после того как основная часть иллюстраций погибла при транспортировке из Англии.